Нежные объятья апокалипсиса
Шрифт:
Они медленно ехали позади автобуса.
— Мороженое! Из молока можно сделать мороженое! Рецепт я знаю, — сказала Катька.
— Ага, генератор у нас есть, а холодильник здесь точно найдется, — Аркаша держал дистанцию до автобуса.
— Я шоколадное люблю и клубничное.
— Ну шоколад уже весь прогорк, так что шоколадное мороженое не получится, — поправил Аркаша Катьку.
— Так же как ананасовое, персиковое, черничное и многое другое, — добавил Кирилл.
— Ананасовое можно сделать, — сказала Катька. — У нас есть пара банок консервированных ананасов.
— Точно!
— Ага…
На
Машина резко дернулась и остановилась. Автобус перед ними притормозил, но через миг поехал дальше. Когда расстояние увеличилось, Кирилл сквозь заднее стекло автобуса заметил, что в салоне что-то происходило. Какая-то суета. Люди отворачивались от окон с правой стороны, закрывали детям глаза, не позволяя смотреть.
Аркаша нажал на газ, их кроссовер поехал за автобусом и вот выехал на перекресток. Кирилл посмотрел направо. Пара домов, а дальше раскинулась площадь перед церковью. Кирилл посмотрел на здание — обычная сельская деревянная церковь, видимо, построенная еще в девятнадцатом веке и пережившая советскую власть.
Над входом в церковь были прибиты четыре парня. На вид всем, как Кириллу и Аркаше, было года 23–25. Все четверо были распяты и висели в рядок, как новогодние гирлянды с человечками. Животы были вспороты, и кишки свисали с трехметровой высоты, собираясь кучками внизу, на пыльном асфальте. Рядом с человеческими внутренностями 6–7 одичавших собак пировали халявным угощением. Вот большая серая овчарка выхватила из ближайшей кучи блестящий в закатном солнце шмат печени и мощным укусом сжала челюсти. Печень лопнула и брызнула в стороны каплями крови и плоти.
Катьку вырвало в окно и продолжило рвать. Аркаша вел кроссовер за автобусом, одной рукой придерживая Катьку. Кирилл не мог оторвать взгляд и смотрел на церковь.
От внутренностей шел пар. Значит, тела повесили не так давно. Можно не сомневаться, парней распяли еще живыми, у живых же и вспороли животы. Кирилл заметил еще одно, и на этот раз вырвало его. Парней, действительно, распяли совсем недавно. Трое из четверых еще шевелились, пытаясь освободиться от удерживающих руки и ноги гвоздей. Один как заведенный мерно качал головой из стороны в сторону.
Глава 3
Кроссовер ехал вдоль домов. Улица обрывалась, и по ту сторону неширокой площади возвышалось трехэтажное здание сельской школы. Ряды окон зияли черными глазницами пустых рам, местами голубая краска осыпалась со стен, и из-под нее проступали грязно-оранжевые пятна кирпичной кладки. Слева от школы виднелись заросшее травой футбольное поле и торчащая вверх решетка шведской стенки. Мир был укутан красной дымкой заката, и длинные тени тянули когтистые лапы куда-то вдаль.
Грузовики, микроавтобусы, легковушки неровным кругом вставали на площади перед школой. Аркадий остановил кроссовер, и Кирилл вылез из салона. Его немного мутило, и перед глазами застыла церковь и тела на ней.
На школьную площадь въезжали оставшиеся машины, проезжали к зданию и останавливались. Кто-то оставался сидеть в салонах, кто-то
— …скоро стемнеет, вряд ли мы их сейчас найдем, — услышал Кирилл голос Ярослава Викторовича.
Кирилл осмотрелся. Бывший военный разговаривал с дядей Мишей неподалеку. Ярослав Викторович Гиршин в день падения астероида вел урок ОБЖ в десятом классе и ничего не знал о приближающейся опасности. Рухнувшее здание погребло и его самого и весь его класс. Он очнулся в темноте, левая рука была сломана, в голове звенело, и лицо заливала дождевая вода. К утру Ярослав Викторович самостоятельно выбрался из завала, только чтобы в последствии узнать, что вся его семья погибла. Сломанная рука срослась неправильно и теперь практически не действовала. Когда община собиралась уезжать из города, Ярослав Викторович настоял, чтобы с армейской части вывезли оружие и боеприпасы, и если какая-то группа отделялась от общины, например, для рубки леса или чего еще, бывший военный в обязательном порядке навязывал ей автомат-другой. До въезда в поселок навязанный автомат казался лишь ненужной обузой.
— Тогда просто здесь сидеть и ждать, когда они на нас нападут? — спросил дядя Миша.
— Нас много, не нападут. Кто бы это ни был, они либо спрятались, либо уже уехали из поселка.
— Слав, ты же здесь час назад был и ничего не заметил?
— Все спокойно было. Только не час назад, а больше двух.
— Тогда выставляем посты и просто ночуем, а завтра с утра попробуем их найти? Так? — предложил дядя Миша.
Ярослав Викторович кивнул:
— Только еще одно сделать надо. Тем парням на церкви помочь.
— Помочь? — переспросил дядя Миша.
— Избавить от страданий.
— Я думал, они мертвы.
— Не совсем, двое шевелились.
— Трое, — поправил Кирилл.
Ярослав Викторович и дядя Миша оглянулись.
— Даже трое живы еще, и могут так еще пару часов провисеть, а то и до утра, — продолжил Ярослав Викторович.
— Не соображу никак, Слав. Ты их снять хочешь? Им ведь это уже не поможет.
— Я им по-другому помочь хочу, — Гиршин похлопал здоровой рукой по кобуре на поясе. — Мне минут десять хватит, только туда схожу и сразу обратно. А ты, Миш, пока здесь командуй.
— Да-да, правильно, сходи. Только один не пойдешь. Возьми Богайчука с собой. И еще пару парней.
Ярослав Викторович, Юра Богайчук, Паша Крапчин и Кирилл шли проулками к церкви. Бывший военный отметил наблюдательность Кирилла и предложил пойти с ним. Что-то внутри кричало «не ходи» и тянуло Кирилла спрятаться в машину, забиться в угол сидений и ждать там, пока все не образуется само собой. Ярослав Викторович повторил свой вопрос и Кирилл лишь кивнул.
Вчетвером они подошли к площади перед церковью. Площадь окружали нежилые одноэтажные здания, и Ярослав Викторович долго стоял в тени, высматривая опасность. Рядом замерли с автоматами наготове Богайчук и Крапчин, было видно, что обращаться с оружием они умеют и оба держались вполне спокойно. Кирилл старался не смотреть на церковь. Распятые все еще шевелились, и один все так же как заведенный продолжал качать головой из стороны в сторону, несколько собак ужинало, расположившись под телами.