Нежный супруг олигарха
Шрифт:
Почувствовав шаткость своей позиции, Нелли Лазаревна сменила тон, и мы начали торговаться. В конце концов консенсус был достигнут: я покупаю новый унитаз, родители Федора оплачивают его установку, а Иван Николаевич отмывает сортир. Хочет – пусть сам орудует тряпкой, хочет – нанимает уборщицу или приводит жену, важен результат, а не то, кто выполнит работу.
Всю дорогу до дома я пыталась внушить Кирюше, что нужно думать головой, прежде чем что-либо делать, а он бубнил в ответ:
– Случайно вышло… я не хотел… давай никому из наших не будем рассказывать…
Дойдя до двери квартиры, я начала искать ключи, но они никак не попадались под руку.
– Лампудель, ты забыла запереть замок! – вдруг с укоризной воскликнул
– Не может быть! Я отлично помню, как совала ключ в скважину! – ответила я. – Еще злилась, что не получается, очень торопилась в школу. Точно знаю, что тщательно закрыла квартиру.
– Смотри! – засмеялся Кирюша и толкнул железную дверь, та легко отворилась.
Я заморгала. Конечно, я могу порой забыть о чем-то и даже пару раз убегала из дома без сумки, но сегодня не тот случай. Я не только два раза повернула ключ в скважине, но и подергала за ручку. Было заперто!
– Ну точно! – веселился Кирюша, входя в прихожую. – Вон твоя связка, валяется на тумбе.
Я поразилась до глубины души. Может, я заболела? Почему я столь уверена, что воспользовалась ключами, а потом положила их в сумку? Ведь сейчас они преспокойно лежат на комоде. Наверное, пора пить таблетки от маразма!
– Слышь, Лампудель, – обрадовался Кирюшка, – предлагаю бартерную сделку: ты никому не рассказываешь про школу, я молчу о незапертой двери. Идет?
Я машинально кивнула и пошла в Катюшину спальню. После визита в школу у меня заболела голова, и я подумала: на работу можно поехать позднее, ничего не случится, если я опоздаю, клиенты в очереди не стоят. К тому же вечером приедет Милена с кавалером, и раз уж я согласилась их принять, надо подготовить гостевую комнату. А постельное белье хранится в большом стенном шкафу.
Я перешагнула порог спальни и ощутила озноб. Вроде все как всегда, кроме маленькой детали: небольшой шкафчик у кровати раскрыт, верхний ящик выдвинут, и внутри него пусто.
Я рухнула на постель и замерла. Перед глазами маячил опустошенный ящик. Внезапно мне стало ясно, что произошло. Я вовсе не растяпа, я заперла дверь и понеслась к Кирюшке в школу, а по дороге воришка запустил лапу в мою сумку, вытащил оттуда ключи и решил поживиться. Вот почему связка лежит на тумбе, а дверь открыта. Мерзкий вор проявил благородство – бросил ненужные ему ключи на месте преступления. Думаю, бесполезно искать на них отпечатки пальцев, негодяй наверняка орудовал в перчатках. И он унес шкатулку! А это невероятная беда.
Глава 3
Я не буду повторять историю моего знакомства с Катюшей, скажу лишь, что наша дружба возникла не в юности. [1] И я, и Катюша очень не любим вспоминать прошлое, у нас там было мало хорошего. Впрочем, в детстве я имела любящих папу с мамой, а вот Катя очень рано лишилась родных. У нее нет фотографий, на которых она запечатлена ребенком, и о родителях подруга никогда не рассказывает. Единственное, что я знаю: дедушка у Кати был военный, он очень любил внучку и незадолго до смерти подарил ей шкатулку. Собственно, она не представляет никакой ценности и сделана, похоже, из простого железа, хоть покрашена под золото. Верхняя часть крышки – покрытая лаком картинка, на которой изображена женщина, сидящая у маленького столика в спальне: дама пишет письмо, перед ней горит зажженная свеча… В общем, настоящий китч. Это отнюдь не работа палехских или федоскинских мастеров, не изделие талантливого художника-миниатюриста, просто поделка, которую дедушка Кати скорей всего приобрел на рынке в каком-то городе, куда его занесло в очередную командировку. Насколько я помню, Катюша говорила, что дед занимался инспекцией продуктов питания в воинских частях, кажется, был санитарным врачом. Подробностей я не знаю, впрочем, и сама Катя путается в деталях.
1
История
Короче, цена шкатулки – две копейки, любителям старины она неинтересна, потому что изготовлена во второй половине двадцатого века и на произведение искусства никак не тянет. И только для Катюши это большая ценность. Мало того что она является единственной памятью о дедушке, так еще моя подруга считает ее талисманом.
Однажды рано утром я заглянула к Катюше в спальню и увидела, как она гладит коробочку.
– Сегодня у меня очень тяжелая операция, – пояснила она, увидав изумление на моем лице. – Я всегда в таких случаях пару минут держу шкатулку, от нее приходит удача!
Катюша никогда не выносила свой талисман из дома, а когда у нас пару лет назад случился пожар, моя подруга бросилась спасать не документы, деньги или золотые колечки – нет, она схватила жестяную безделицу, в которой лежит всякая ерунда: старый серебряный наперсток, несколько монеток, давно вышедших из употребления, в частности, пара медных пятаков. Катюша лечит ими мигрень, когда у кого-нибудь из нас начинает болеть голова, – прикладывает медяки к вискам, и, о чудо! боль затихает. Катюня дорожит этими пятаками, теперь таких ни за какие деньги не достать, нынче мелочь не делают из натуральной меди. Еще в шкатулке лежали украшения: простенькая серебряная цепочка с крестиком, браслет с эмалевыми вставками, которые, кажется, принадлежали бабушке Катюши. А еще там была и совсем уж странная, совершенно бесполезная штукенция: фишка из какого-то казино. История появления ее покрыта мраком, известно одно – она была дедушкиной. На одной стороне фишки выбита дата «170…» (последнюю цифру различить невозможно) и слово «годъ», что на другой – вообще непонятно. Фишка никому не нужна. Правда, один раз к ней проявил интерес Юра Бахнов. Он ставил со студентами спектакль про казино, пришел к нам в гости с Нахренатой и начал рассказывать о своей работе. Катюша сходила в спальню, принесла коробку, показала фишку и предложила:
– Хочешь, дам на время?
Но Юра тактично отказался.
– У меня не кино, – улыбнулся он, – крупных планов нет. Еще потеряю, ведь театральный реквизит часто пропадает неизвестно куда.
И вот теперь шкатулка-талисман украдена. Наверное, ворюга посчитал ее ценной вещью.
– Эй, Лампудель! – заорал Кирюша, вбегая в спальню. – Ты чего тут сидишь?
Я быстро задвинула ящик и захлопнула шкафчик.
– Я пришла за постельным бельем, вечером приедет Милена Бахнова.
– Зачем? – удивилась Лиза, входя в комнату. – Всем привет! Обедать дадут?
Я объяснила детям ситуацию, выслушала кучу критических замечаний и сказала:
– Значит, так! Все в командировках, нас осталось трое!
– И поэтому мы должны плясать под дудку Миленки? – скривилась Лиза. – Она дура!
– Противная! – подхватил Кирюша.
– Липкая!
– Сладкая и гадкая!
– Душится сильно!
– Ржет, как лошадь!
– Делает замечания!
– Ваще наглая!
– Тупая!
– Противная!
– Сладкая и гадкая!!!
– Стоп, стоп, – подняла я руки, – вы уже пошли по второму кругу. Можно спросить?
– Давай, – кивнул Кирюша.
– Ты же не хочешь, чтобы историю про унитаз узнали все? – я решила выступить в роли шантажистки.
– Ха! – топнул ногой Кирюша. – У нас бартер: я молчу про ключи.
– Ладно, – не сдалась я. – Но ведь кто-то давно желает получить веб-камеру и классные наушники.
– Согласен, – быстро закивал мальчик. – Только я сам выберу, какие!
– По рукам, – сказала я, – меняю твое участие в спектакле «Любимые племянники Бахновой» на компьютерные аксессуары. Теперь, Лизавета, поговорим с тобой! Как насчет пирсинга в пупке?