Нежный взгляд волчицы. Замок без ключа
Шрифт:
— Конечно, — сказал Сварог. — Превеликое множество. Почему — были? Они наверняка и сейчас есть… — он чуточку помрачнел. — Если только тот мир (он поймал себя на том, что уже не говорил «мой», его мир был здесь) не доигрался до ядерной войны…
— Вот видите. Вы читаете наши книги?
— Иногда, — сказал Сварог. — Очень редко. Времени нет на чтение — не то, так это, не там, так сям…
— И уж в детские, конечно, не заглядывали. А детей, читающих сказки, у вас нет — мне хочется думать, пока. Значит, все здешние сказки прошли мимо вас. А я детстве увлекался, знаете ли. И, едва зашла речь о Королеве Волков, сразу вспомнил… Есть не такая уж тоненькая книжка, одна из любимых детских: «Медведь в золотой короне». Самое занятное, что сначала это был ученый труд, лет пятьсот назад написанный одним из книжников Ремиденума. Изложенный, конечно, замысловатым и напыщенным устным слогом, который не то что дети малые, но и мы с вами стали бы читать только по большой обязанности. Вам попадались на земле подобные трактаты?
— Много раз, — сказал Сварог. — Иногда по служебным делам приходилось в них копаться, а не просто слушать изложение от книжников.
— У наших ученых порой тоже, — фыркнул Канцлер. — Так вот в свое время эта книга попала в руки одному из наших видных педагогов — и по-настоящему увлекла, он увидел в этом фолианте великолепное детское чтение. Изрядно его сократил, за счет длиннейших витиеватых фраз, которые порой можно заменить одним-единственным словом, переписал все живым, увлекательным языком, как раз доступным детям, — и с тех пор она остается одной из любимых детских книг, и не только для самых маленьких. — Он улыбнулся чуть смущенно. — Я в три года просил матушку вырвать одну картинку, которой просто-напросто боялся — а годика через три уже попросил восстановить, тогда уже не пугался картинок с мифологическими чудищами. И дети у меня в свое время ее обожали… — Он словно расслабился на миг, взгляд приобрел некоторую мечтательность, затуманился, но быстро стал прежним Канцлером. — Мы отвлеклись… В общем, эта книга — полная энциклопедия всевозможных царей, королей и прочих верховных правителей животного мира. Медвежий Король, Тюлений, Король-Олень, Царь Каталаунских Тигров, Правитель Степных Антилоп, Жабья Царица, Лебединая, Царевна Жемчужниц, Принц Журавлей… Всего тридцать с чем-то мифологических персонажей. И о каждом — немало сказок. Некоторые сказки пришлось убрать из книги для самых маленьких — эротика, понимаете ли. Добрая половина этих властителей обоего пола умела принимать человеческий облик и заводила романы с людьми. Старинные сказочники из тех времен, когда сказки предназначались не для детей, а для взрослых, эти романы описывали очень откровенно. В вариант для подростков эти сказки вернули — но все равно чуточку урезав. Есть и полный текст, взрослый, опять-таки адаптированный нашими литераторами — знаете, есть люди, которые и в старости будут перечитывать любимые сказки детства, и не обязательно в старости…
— А подростки, особенно девочки, порой ухитрялись раздобыть насквозь взрослый вариант… — кивнул Сварог.
— Они и сейчас ухитряются, — с некоторой грустью сказал Канцлер. — Эти девчонки нынешние… Так вот, к чему я вас подвожу, попутно выкладывая побольше информации, которой вы не знали. Все без исключения помянутые в книге «короли», «королевы», «цари» и «царицы», на четырех лапах или крылатые, или плавучие — исключительно мифологические создания. Сказочные персонажи. Все. Это давным-давно установлено совершенно точно. И не только благодаря усилиям любознательных книжников. Иные персоны, чертовски любознательные, обладали к тому же достаточно большими возможностями: парочка земных королей, титулованные дворяне и ученые лары, даже один император в старину. За последние тысячелетия было установлено совершенно точно: все персонажи, помянутые в книге, — мифологические, сказочные. Вот, кстати. Один пример касается непосредственно вас. На Таларе с незапамятных времен кружили рассказы, что в Хелльстаде обитает Змеиный Царь. Такой же исполинский змей, как прочие, но в золотой короне, и он гораздо умнее всех остальных. Внесете полную ясность, как король Хелльстада?
— Легко, — сказал Сварог. — Нет никакого Змеиного Царя. Уж я бы знал… Только обычные глорхи, а они, если забыть о размерах, самые обычные змеи, лишь самую капельку умнее гадюк и ужей. Возможно, кто-то когда-то однажды прослышал, что в Хелльстаде обитает Лотан, отсюда и пошли сказки…
— Вот видите. Никаких «царей» и «королев» нет. Только обычные вожаки звериных стай — а у змей, некоторых видов птиц, у рыб и таких вожаков нет. Как нет их, кстати, у каталаунских тигров, сильванских львов и медведей на обеих планетах…
— А Королева Волков здесь при чем? — спросил Сварог.
— А при том, что она тоже значится в книге. И рассказ о ней сопровождается типовым для многих ее «коллег» набором сказок, когда страшных, когда лирических. Тех, в которых она оборачивается красивой девушкой и крутит любовь с молодыми пастухами или охотниками. Финал опять-таки стандартный, в зависимости, должно быть, от вкуса былых сочинителей: либо кладом одарит, либо загрызет в конце концов или, по крайней мере, на всю оставшуюся жизнь в лютую тоску вгонит. Ну да, конечно, крестьяне в местах поглуше, каталаунские лесовики, охотники, не обязательно сельские, до сих пор в иных из этих персонажей всерьез верят. Как часть городских простолюдинов — в Крысиного Короля. Но мало ли во что люди верят… Верили до самых недавних пор, что в Ямурлаке обитают огненные птицы. В самом прямом смысле огненные — целиком сотканные из огня. Столько россказней о них ходило… А потом ваши отряды прочесали Ямурлак, уничтожили всю нечисть, кроме пары-тройки окопавшихся в самых глухих уголках, — но вот огненных птиц, как мне известно, не встретили. Хотя среди верящих всерьез был король Урдино Смелый, три экспедиции в Ямурлак отправлял, денег потратил кучу и людей погубил немало. Правда, не любознательность им двигала — он, прагматик чистой воды, рассчитывал огненных птиц на войне использовать, услышал от кого-то, что они легко поддаются дрессировке — и загорелся. Но какая разница, что им двигало, если огненных птиц все равно нет? Если выдастся свободное время, прочитайте интереса ради «Медведя в золотой короне» — конечно, полный взрослый вариант. Сами убедитесь, что ваша Королева Волков ничем не отличается от других сказочных персонажей…
— А Белая Волчица? — спросил Сварог.
Канцлер поморщился прямо-таки страдальчески, словно ненароком откусил от целого лимона:
— Лорд Сварог… Простите за вульгарность, но какого рожна она вам сдалась? Да, есть и такая… точнее, ходят сказки и о такой. Но исключительно в Ратагайской Пуште, да и там не везде. Еще один из сугубо местных, второстепенных мифологических персонажей, то есть, в отличие от других, прочно привязанных к какой-то конкретной местности. Она даже не попала в энциклопедию, как и несколько других. Хотя иные местные там есть. Например, о Медвежьем Короле говорят исключительно в Глане и больше нигде — хотя медведи на Харуме водятся не только в Глане. Царица-Щука — персонаж сказок и легенд главным образом полуночного побережья Харума — хотя щуки водятся практически во всех реках и прибрежных водах. Тюлений Король — мифологический герой главным образом островов, на континенте о нем если и знают, то исключительно благодаря рассказам моряков. Но они в энциклопедии есть — а вот Белой Волчицы нет. Очень уж незначительный персонаж. Сам не знаю, почему, но так уж повелось, что сложилась некая иерархия, словно у чиновников. Одни известны, а у самых темных и почитаемы — по всему Талару, другие, точнее, их известность не выходят за пределы какой-то области, иногда очень маленькой. Есть такая вовсе уж экзотическая фигура — Король Кузнечиков, с ним тоже связана своя горсточка легенд и сказок. Вот только известен он лишь в трех провинциях Полуденного Ронеро… Право же, почитайте книгу, не в свободное время, а при первом же удобном случае.
— Но Барзай мне говорил…
— Ну да, разумеется, Барзай… Единственный ваш источник информации о том, что Белая Волчица — реальное существо, умеющее в том числе и насылать сны. Так ведь?
— Ну, я и от других в Ратагайской Пуште кое-что слышал… точнее от ратагайцев моей охраны. Есть у них привычка вечерами собираться и рассказывать сказки, истории, всякую всячину. Я к ним иногда захожу на посиделки, когда есть свободное время, и Яна тоже. Интересно…
— Не спорю, — сказал Канцлер. — А вы никогда не задумывались, откуда ваши бравые степные витязи почерпнули большую часть этих… историй? Да как раз от таких, как Барзай. Согласитесь, вы все же мало и редко общались с колдовской публикой всех разновидностей. А я — не один год, вдумчиво и обстоятельно. В молодости, когда служил в восьмом департаменте, в «четверке»… ну, не вам же растолковывать, что это такое?
Сварог кивнул — он и сам прекрасно знал. Четвертый отдел одного из управлений как раз и занимался земными магами, колдунами, ведьмами, шаманами и тому подобными персонажами всех мастей, цветов и оттенков. Правда, учитывая, насколько в последнее время сократилось число магических проявлений… (которому какой-то умник успел дать ученое название «Отлив». Есть такая категория умников: моментально подберут чему угодно ученое название и устранятся, полагая, что этого достаточно). За время своего руководства Сварог сократил отдел наполовину (он, разумеется, никого не уволил, перевел в другие управления — Диамер-Сонирил категорически восстал бы против увольнения, да еще такого массового). Да и те, что остались, иногда скучали от безделья…
— Одним словом; я прекрасно знаком с этой публикой, — продолжал Канцлер. — И провинциальные колдунцы, и шаманы всегда обожали примешивать к реальному знанию массу завлекательных выдумок. Не сказать, чтобы ради особенной выгоды, — просто традиция такая, идущая с незапамятных времен. Приличный шаман должен быть окружен прямо-таки облаком загадочного и таинственного…
— Он не врал, — сказал Сварог.
— А это еще ничего не означает, — сказал Канцлер. — Наша магия, следовало бы вам помнить, безошибочно определяет ложь, но бессильна, когда человек сам верит в то, что говорит. Кто-то мог историю о Белой Волчице рассказать Барзаю в годы ученичества, и он поверил наставнику — наставнику положено верить…
— А что вы думаете о веральфах?
— Ничего, — сказал Канцлер. — И не намерен забивать голову еще и этим. Потому что и здесь единственный источник — ваш Барзай. Называя вещи своими именами, третьеразрядный колдунец из захолустья, причем неграмотный. Городские, а частенько и деревенские колдуны хоть книги читают…
— И все же этот неграмотный колдунец показал мне дорогу на Тропы.
— И что это доказывает? Из того, что он умеет находить пути на Тропы, еще не означает автоматически, что он говорит правду, когда живописно повествует о Белой Волчице или веральфах. В жизни не слышал ни о каких веральфах, о них ничегошеньки нет ни в секретных архивах, ни в общедоступной Библиотеке. Вообще, знаете… Объективности ради я готов поверить, что когда-то что-то такое было. Нельзя исключать, что в старинные времена и впрямь существовало некое племя, которое можно назвать людьми-волками — но не оборотнями-волкодлаками, учтите разницу! Его и в самом деле могли начисто вырезать соседи, когда те их достали. В старинные времена встречалось многое, напрочь исчезнувшее впоследствии, на эту тему есть обширнейшие материалы, сейчас представляющие лишь исторический интерес. Но и в относительно близкие к нам времена, и в нашей современности нет никаких упоминаний о чем-то, отдаленно хотя бы похожем на ваших веральфов… — он поднял ладонь. — Знаю, что вы скажете. Они никак себя не проявляют, потому их и не удается найти… Вот только где доказательства? Может, они себя никак не проявляют как раз оттого, что их не существует? Конечно, и на это у вас найдется контрдовод. Вы можете сказать, что до определенного момента никак себя не проявляли ни заговор Брашеро, ни Радиант, ни Черные Алхимики герцога Латери. Но это опять-таки не доказательство, это просто красивая фигура речи в дискуссии. Как бы вам поточнее обрисовать мою позицию… Я вовсе не намерен как-то на вас нападать и уж тем более насмехаться над всем, что вы сказали. Еще и оттого, что прекрасно понимаю, почему вы ко мне пришли. Вы — быть может, сами это не вполне сознавая — хотели обкатать на мне все, что услышали. Прекрасно зная, что я в чем-то информированнее вас и, как вы сами сказали, в отличие от вас здешний, проживший в этом мире не несколько лет, а четыреста с половиной. Согласны?