Незнакомец
Шрифт:
– Ну, ты даешь, мать! Он же красив как чёрт! – ещё и какой-то бред несет, без стыда запуская пальцы под свой халат. Поправляет сдавленную тесными чашечками грудь и расправляет плечи, зачем-то расстегивая верхнюю пуговичку поварского кителя. – Можно я его накормлю?
– А я могу кофе сварить, – встревает Юлька, все еще не удосужившаяся протереть барную стойку, зато сложившая каталоги аккуратной стопочкой..
– С пирожным.
Рехнулись. У нас и раньше дисциплина хромала, а теперь и вовсе – кухню на стоп ставить придется. Ведь так и стоим в зале, пока Сенькин фартук пропитывается
– Ещё чего! За работу! Все! – ногой топаю, а им до лампочки. Кажется, уже и собака не пугает, ведь опять к двери крадутся!
– Бегом! – потому и краснею, вспоминая слова отца, что управленец из меня никакой. Если и могу командовать, то только своими подопечными – они, познав холод и голод, куда сговорчивее, чем эти пышущие здоровьем девицы. Вот не выплачу им зарплату к праздникам и будут знать!
– Да ладно тебе! Сама корми… Только если что, знай, я тоже к чужому горю не равнодушна. И живу одна.
– И я, – хохочет Алена, подхватывая под локоток внезапно проникнувшуюся чужой бедой Сеньку, и кокетливо к волосам тянется, поправляя пусть и не их, так хотя бы шапочку, чтоб сидела на макушке идеально.
Сумасшедшие! Ну что с ними делать? Нас время поджимает, а они тут на мужика слюни пускают. И ладно бы на мужика, так на моего незнакомца! Красивый, говорят!
Все еще красная от стыда, волнения и черт разбери чего, одергиваю свою жилетку, послав убийственный взгляд каждой из нарушительниц порядка, и шикнув на них, как на своих хвостатых подопечных, выдыхаю, любуясь удаляющимися от кабинета спинами. Хоть сдались и то ладно. А то стой тут, карауль, чтоб они вместо прямых обязанностей наблюдательный пункт у бара не устроили.
Красивый… Кто красивый, он? В синяках же… Как только рассмотреть смогли, клуши? Не удержавшись, теперь сама приоткрываю дверь, и словно Герда поймет, жестом прошу ее не лаять. Да так и стою с приложенным к губам указательным пальцем.
Ну, крепкий, я этот факт уже не раз озвучивала. Так кого этим в наше время можно удивить? Ванька мой тоже спортсмен, да и Миша… Незнакомцу, конечно, и в росте и в габаритах проигрывает, но тощим Васнецова никак не назовешь. Жилистый, статный, с правильными чертами лица, каждую из которых я в своё время изучила вдоль и поперек. Родинка на правой щеке, небольшие морщинки в уголках глаз, ведь до развода Миша любил посмеяться, губы – ни тонкие, ни пухлые, в самый раз, чтобы терять связь с реальностью, ощущая их жар на себе.
Да, вот Васнецов красивый. Для меня уж точно. А незнакомец... Палец ото рта отвожу и впиваюсь зубами в нижнюю губу, стараясь прогнать из головы навязчивый образ своего любовника и хоть разочек взглянуть на своего соседа, как на мужчину. А всё одно – крепкий.
Стол у меня небольшой, завален бумагами, кулинарными книгами и парочкой любовных романов, что Сеня читает в обеденный перерыв. Посередине стола компьютер, старый, я его у родителей конфисковала, как только они на новенький ноутбук раскошелились. Для дома слабенький, ни одну игру не потянет, а здесь вписался. И Незнакомцу моему, кажется, никакого дела нет до того, что системный блок как трактор гудит.
Он к пузатому монитору глазами
Да глупости же! Девочки перегрелись у плиты! Хочу уйти незамеченной, смирившись с тем, что пора бы их по очереди отправить в отпуск, чтоб головы проветрили, да только почувствовавший мой пристальный взгляд, Незнакомец вскидывает голову и резко поворачивается к двери.
– Шарлотки нет, – щеки мои горят, стоит взглянуть в его черные бездонные омуты, а дыхание сбивается, когда он разминает шею и откинувшись на спинку сцепляет пальцы в замок на затылке. Мощный, как Ванька, а в этом тесном свитере, тут же опасно натянувшемся на широких плечах, едва ли не больше… Захочет, одной рукой кому угодно шею свернет.
– Не страшно, – и голос такой… с хрипотцой. Он слабо улыбается, продолжая и дальше смотреть в мое пылающее лицо, а я киваю зачем – то.
– Салат принесу, – спешно закрываю дверь, для надежности привалившись к ней спиной, и с удивлением к собственному сердцебиению прислушиваюсь. Вот разошлось-то… Видать, от стыда места себе не находит.
– Ты чего?
– Ничего, – шиплю на кондитера, торопливо выбрасывая в ведро только что испеченную шарлотку, и, зло бросив противень в мойку, на этих двух ведьм гляжу. – Яблоки гнилые.
Незнакомец
Вы знали, что отыскать хозяев собаки по клейму не так уж и просто? И чип в ряде случаев лишь новомодная безделушка, бесцельно внедренная под кожу животного, с искреннем удивлением взирающего на ваши потуги отыскать хоть какие-то крохи информации. Интернет бесполезен. И я, запертый в кабинете, совершенно напрасно мучаю дышащую на ладан машину. У Саши не компьютер, а динозавр, недовольно ревущий из-под стола.
Кресло скрипит, явно возмущенное моим весом, и всякий раз, когда я обреченно откидываюсь на спинку, колёса с противным скрежетом пятятся назад, врезаясь в обклеенную обоями стену. Кабинет… Да какой же это кабинет? Разве что в миниатюре, как и само кафе, молчаливо отстоявшее до обеда в не самом удобном для торговли месте. Окраина, дома в округе все как один – памятники безвкусной застройке советской эпохи. Ни заводов, ни зданий муниципалитета, а у нее в меню комплексные обеды… Кого хоть кормит за этими пятью столами, что с трудом уместились в крохотном зале? И куда брат смотрел, когда его любимая младшая сестра додумалась открыть свое дело здесь – у черта на куличках?
Я устало растираю виски, решив, что на сегодня хватит тех двадцати запросов, что я отправил в наиболее крупные питомники, и от нечего делать оглядываю чужое рабочее место. Бардак: документы, немытая кружка из-под чая с засохшим пакетиком на дне, рванный куль с шоколадными батончиками в вперемежку с уже осиротевшими фантиками, стопка свежеотпечатанных меню и снимок счастливого семейства в намеренно состаренной раме. Его игнорирую, ведь Саши на нем все равно нет, а вот к глянцевой брошюре, сложенной вчетверо, от любопытства пальцы все же тяну.