Незнакомка до востребования

Данилова Анна

— Ирина, что случилось? — Соня вдруг посерьезнела и внимательно посмотрела на сестру. — Я чувствую, с тобой что-то не так. Ты даже смеешься по-другому…

— Ничего, слава богу, не случилось… Ох, Сонечка. Ничего-то от тебя не скроешь. Да, ты права, мне действительно надо с тобой поговорить. Хотя на самом деле я должна была это сделать еще месяц тому назад, но не решилась. Подумала, что не стоит все это ворошить… А потом уже как бы и поздно стало. И стыдно… Словом, Сонечка, я запуталась.

— Ира, не пугай меня.

— Хорошо, я все расскажу, но только обещай, что сохранишь все в тайне.

В кухне стало очень тихо. Только настенные часы тикали, отсчитывая время.

— Ты же знаешь, у меня соседку убили, Веру Караваеву.

— Ну

да, конечно, знаю, ты же сама мне рассказывала. И что? Нашли убийцу?

— Нет, не нашли. Ты себе не представляешь, какая это была чудесная пара: Верочка и Максим. Она — само очарование. Я даже несколько раз приглашала ее к себе позировать мне, у нее было такое нежное лицо, такие длинные, оленьи глаза…

— И?..

— Я видела убийцу, Сонечка.

— Как это?

— Было очень поздно, я долго работала, увлеклась и даже не заметила, как перевалило за полночь. Обычно по ночам я сплю, а тут сна нет, и работа идет так хорошо… Я еще и музыку поставила, Баха… И вдруг в какой-то момент поняла, что все, спина затекла, рука заболела, я ее на весу все-таки держу, когда детали прорисовываю… Короче, собрала я все кисти и принесла вот сюда, в кухню, мыть. Музыку я уже выключила, и вокруг была такая тишина… У меня форточка была открыта. Но в это время и на улице тихо, машин не слышно…

И тут я услышала голоса. Один голос точно принадлежал Вере. Разговор, надо сказать, был короткий. Потом мне показалось, что кто-то как будто бы ахнул, вскрикнул, и снова стало очень тихо. Знаешь, соседи мои — люди молодые, я подумала еще тогда, что, может, эти звуки из спальни доносятся. Правда, вот не знаю, почему так подумала. Должно быть, потому, что ни на минуту не могла предположить ничего плохого. Соседи мои — люди интеллигентные, мирные, тихие и вообще приятные. Никогда между собой не ругались, не скандалили. Хотя когда они смеялись, то их хохот я слышала, это да… Знаешь, я бы, может, если бы не мыла кисти и отправилась в спальню, то ничего больше и не услышала бы, а так… Слышу потом, как дверь Караваевых открывается. Медленно так, как если бы тот, кто это делает, старается не шуметь. Я посмотрела на часы — было около трех часов ночи! Спрашивается, и чего это людям не спится? Я-то, понятное дело, работаю. Я — художник, творческий человек, мне по штату положено. В общем, я решила немного пошпионить, подошла тихонько к двери, заглянула в глазок. Ты знаешь, зрение у меня хорошее. И я увидела очень странную картину… Вернее, сначала я даже и не поняла, что это… Просто в шаге от меня, за дверью, маячило что-то светлое в розовую полоску, потом произошло какое-то движение, и это «что-то» отодвинулось от двери, и я увидела… Соня… я увидела, как какой-то мужчина в коричневой дубленке направляется к лестнице, держа на плече женщину в белой пижаме… Я видела маленькие женские ступни и розовые пятки! Сонечка, это ведь была Вера! Но тогда я не знала, кто это… Может, подумала я, мне показалось и скрипнула не соседняя дверь, а другая… Но на нашем этаже всего две квартиры, ты же знаешь… Квартиры большие, поэтому их только две. Такая планировка. Соня… Мне вдруг стало так страшно! Я даже стала пятиться от двери. Меня всю колотило. Позвони я тогда в полицию и сообщи об увиденном, может, Веру бы и спасли, может, она была еще жива, когда ее выносили из квартиры…

— Ирина, успокойся… И что было дальше? Ты не вышла, не посмотрела, открыта ли дверь Караваевых или нет?

— Да нет, конечно! — с горечью воскликнула Ирина. — Говорю же, я испугалась. Причем этот страх был какой-то странный, животный. Меня будто бы парализовало. Я-то думала, что сейчас буду спать как убитая. Но сна не было вообще! Я тихонько, на цыпочках вернулась к двери, едва дыша, щелкнула еще двумя замками, закрылась на цепочку (ну не смешно ли?), потом посидела еще какое-то время на кухне, в темноте… Да, свет-то я сразу везде выключила, чтобы меня не вычислили, понимаешь? Ну, как будто бы я сплю… Я еще долго прислушивалась к звукам в соседней квартире,

но их не было… ну, а потом я уснула. Проснулась часов в семь. Дом просыпался, я слышала, как начали хлопать дверями, как заработал лифт… Да, кстати, этот человек не пользовался лифтом, он, вероятно, не хотел этим шумом привлекать к себе внимания. Но это я позже поняла…

— А ты не выглянула в окно? Может, увидела бы его…

— Нет, мои окна выходят на улицу, не во двор, ты же знаешь.

— Ах, ну да… И что потом?

— А потом было самое ужасное. Вот представь, все в доме просыпаются, каждый спешит по своим делам, лифт то поднимется, то опустится, я слышу, как открываются и закрываются двери, и понимаю, что ни одна душа не появится на нашем этаже. Ведь нас же здесь всего две семьи: я и Караваевы. Но в их квартире тихо. Максим обычно рано уезжает на работу, я почти всегда слышу, как он выходит из своей квартиры. А тут — тишина. И тогда я решила все-таки выйти. Проверить, может, дверь открыта… Короче, утром мне все показалось уже не таким страшным. Я открыла дверь, в руке у меня мусорное ведро, вроде как мусор собираюсь выбросить. Выхожу такая, с беспечным видом… И вижу на полу, на плитках — капли крови. Теперь все поняла?

— Ира… Что же это получается? Ее Максим убил?

— Не знаю. Но то, что ее убили здесь, точно. Я же сама видела, как ее выносили. Я вот как думаю. Если ее ударили ножом в грудь, а ее именно так убили, мне соседи с третьего этажа рассказали, то я и не могла увидеть кровь на пижаме в области груди… Он же нес ее спиной кверху, понимаешь?

— Ты мне лучше скажи: это был Максим?

— Я не знаю… Видела только, что мужчина в коричневой дубленке с меховым воротником. Среднего роста. Двигался медленно.

— Да его ноги не слушались, — догадалась Соня. — Ты только представь себе, что он должен был чувствовать…

— Я не знаю, он это или нет, но Максима не было больше суток дома, а может, и больше. Вероятно, скрывался где-нибудь, отсиживался.

— И что ты собираешься делать? Сообщать об этом в полицию?

— Вот об этом и хотела с тобой посоветоваться. Во-первых, я не уверена, что это был Максим. Лица-то мужчины я не видела. Во-вторых, ты только представь себе, во что превратится моя жизнь, если я выступлю в роли свидетельницы. Я буду часами давать показания, пропадать целыми днями в прокуратуре, полиции, беседовать со следователями, прокурором, полицейскими. Потом мне устроят сеанс опознания, ну, это когда выстраивают несколько человек, и я должна буду сказать, похож кто-нибудь из них на преступника или нет. Но я лица-то не видела! Я не хочу нести ответственность за судьбу невинного человека. А ведь мне наверняка подсунут какого-нибудь уголовника, чтобы я его опознала… Короче, Соня, мне страшно, и я не хочу никуда идти и ничего никому рассказывать. Верочку все равно не вернуть, да и не верю я, что это был Максим.

— Но тогда кто? Не любовник же к ней пришел, чтобы убить?! Она что, гуляла от мужа?

— Да вроде нет… Они вообще хорошо жили.

— Вдвоем?

— Да, вдвоем. Правда, потом к ним приехала и гостила у них какая-то родственница, кажется. Мне даже кто-то говорил, что это взрослая дочь Максима.

— А они не ругались?

— Нет, говорю же, семья интеллигентная, всегда было тихо. Ничего такого… Ну так что, сестренка? Идти признаваться в том, что видела убийцу и ничего не предприняла, никаких действий? А вдруг за это тоже бывает статья?

— Крови много было?

— Соня! Бррр… Немного, но была, конечно… Такое больше жирное пятно и два небольших и у самых ступенек несколько капель.

— У вас подъезд убирают?

— Конечно!

— Значит, уборщица мыла лестницу и тоже видела кровь?

— Ну и что? Не думаю, что она придала этому большое значение. Мало ли у кого может пойти кровь. Может, кто-то нос разбил.

— Ну, не скажи. Она, может, и не обратила внимание на эту кровь, но если потом узнала, что убили хозяйку этой квартиры, то могла бы и сопоставить факты…