Незримая паутина: ОГПУ - НКВД против белой эмиграции
Шрифт:
Для обычно веселой и беспечной Одессы то было страшное время. В городе царил беспощадный красный террор. Свирепствовала чрезвычайка, истреблявшая «контрреволюционеров». Неистовствовал и начальник красного гарнизона Домбровский, бывший царский офицер, авантюрист и проходимец, примазавшийся к ленинцам. Ему деятельно помогал его заместитель матрос Черноморского флота товарищ Шульга, безжалостно топивший в море пойманных морских офицеров.
Свои кровавые дела эстет Домбровский и яркий представитель «красы и гордости революции» дюжий мужик Шульга обставляли культурными развлечениями. Они окружили себя певцами и актерами, каких в Одессе всегда было много Под руководством популярной в Одессе эстрадной певицы Изы Кремер в здании комендатуры устраивались концерты, царило пьяное веселье. Непременной участницей концертов была и Надежда Плевицкая.
Опьяненный вином и замечательным пением Плевицкой, влюбился в нее товарищ Шульга. В угоду новым властителям откликнулась Дёжка взаимностью, расчетливо мимолетной, потонула в медвежьих объятиях большого одесского начальника.
Быстро бежали дни расстрелов, грабежей и концертов с обильным возлиянием. И когда в августе 1919 года к Одессе подошли отряды белых из армии генерала Деникина, Домбровский со своим воинством и Шульга с Плевицкой поспешно бежали на север.
В стане белых
История умалчивает, как и когда, утешившись после гибели Шангина, Плевицкая вышла замуж за штабс-капитана Юрия Левицкого, сына начальника 73-й пехотной дивизии. С ним она и перешла в стан белых вблизи от родного Курска. Любил ли ее Левицкий? Любила ли она Левицкого? Или нужен он ей был для какой-то авантюры?
Едва оглядевшись в штабе 2-го Корниловского полка, обратила она свое благосклонное внимание на его командира, полковника Я. А. Пашкевича. Народной песней, ласковой повадкой, лукавым взором причаровала она его к себе. Брошенный ею Левицкий прозябал в комендантской команде полка, а Плевицкая и Пашкевич предавались любовным утехам в короткие часы, отделявшие один бой от другого.
Боевое счастье изменило белым. Под ударами превосходящих сил красных, начался неудержимый откат армий генерала Деникина от Орла и Царицына к Новороссийску. Мужественно и стойко оборонялись полки Корниловской дивизии, воодушевляемые примером своего начальника полковника Н. В. Скоблина и командиров полков полковников К. П. Гордеенко, Я. А. Пашкевича и есаула Н. В. Милеева. Полки несли большие потери, но бились и с честью выходили из подчас безвыходного положения. Остались позади степи Дона и Кубани. Переплыв по Черному морю из объятого пожарами Новороссийска, остатки армий Деникина укрылись в Крыму. Каким-то чудом маленький отряд генерала Слащева отстоял для них от красных последний клочок русской земли.
Под водительством генерал-лейтенанта Петра Николаевича Врангеля белая армия в последний раз пыталась изменить ход истории России, а с нею — и всего мира.
П. Н. Врангель был самым выдающимся и самым талантливым полководцем в стане белых, вождем Божьей милостью. Блестящий кавалерийский генерал, в молодости окончивший Николаевскую академию Генерального штаба, он разгромил красных в тяжелых боях под Ставрополем, нанес им поражение на Северном Кавказе, отличился в сражении на реке Маныч, во главе Кавказской армии овладел Царицыном — «красным Верденом». Отличный стратег, на лету схватывавший быстро менявшуюся обстановку, Врангель после короткого размышления принимал правильные решения и наносил сокрушающие удары озадаченному, терявшему дух противнику. Громадного роста, затянутый в черную черкеску, он излучал из себя бешеную энергию, волевой напор, веру в победу. Одно его появление перед фронтом полков электризовало офицеров и солдат. В расстроенную поражениями армию Деникина он вдохнул новую веру и в течение немногих недель превратил ее в лучшую армию русской Гражданской войны.
Под его водительством армия вырвалась на просторы Северной Таврии, громя превосходившие ее силы красных. При прорыве из Перекопа опять отличилась Корниловская дивизия. Ею временно командовал Пашкевич, заменивший больного брюшным тифом Скоблина. Незадолго до прорыва у позиций 2-го Корниловского полка был устроен концерт Плевицкой. Собравшимся во рву у импровизированной эстрады корниловцам предстали Пашкевич и Плевицкая. Оркестр грянул встречный марш. А затем пела Плевицкая, как всегда хорошо. Под конец концерта красная артиллерия пустила наудачу несколько снарядов. Испуганную Плевицкую Пашкевич взял под руку и увел в укрытие.
В середине июня 1920 года корниловцы покрыли себя немеркнущей славой. Красное командование решило прорвать расположение белых, выйти из района Большого Токмака в глубокий тыл и одним ударом покончить с армией Врангеля. Уверенный в своей силе конный корпус Жлобы, с приданными ему пехотой и другими конными полками, в течение четырех дней продвигался на юг и юго-восток к Мелитополю. Но красный военачальник не подозревал, какой капкан расставил для него Врангель. Повернутая на восток, утром 20 июня Корниловская дивизия вышла в тыл конной массы Жлобы. При поддержке корниловской артиллерии Пашкевич повел свой 2-й полк сомкнутыми колоннами в атаку на конницу. Обнаружив корниловцев, Жлоба бросил свои конные полки против отличной, дисциплинированной пехоты. Отразив наскок четырех бригад конницы, корниловцы разметали ее и вместе с остальными дивизиями, при поддержке эскадрильи самолетов и бронеавтомобилей, завершили разгром корпуса Жлобы.
Это славное дело окружения конницы пехотой, как редчайший пример военного искусства, преподавалось слушателям Французской академии генерального штаба.
А потом новые, жестокие бои. Опять дрались корниловцы у Большого Токмака. 15 июля не щадивший себя храбрый Пашкевич был смертельно ранен. Плевицкая рыдала, причитала и голосила по-деревенски. Вскоре утешилась, но к Левицкому не вернулась. Ее новым избранником стал скромный, застенчивый, в любовных делах малоопытный, 26-летний генерал-майор Николай Владимирович Скоблин.
Армия в изгнании
Семь месяцев длилась борьба русской армии Врангеля с превосходящими силами красных. Семь месяцев подвигов, семь месяцев жестоких боев, в которых был смыт позор Новороссийска. Но силы были слишком неравными. Во второй половине октября 1920 года красное командование собрало в Таврии вчетверо превосходящие силы. В кровопролитных боях они сломили сопротивление белых. Арьергардными боями на Крымских перешейках, у Перекопа и Сальково, обескровленные остатки белых дивизий обеспечили эвакуацию из Крыма. Из Евпатории, Севастополя, Ялты, Феодосии и Керчи вышли 126 больших и малых кораблей Черноморского военного и гражданского флота, увозя на чужбину в полную неизвестность 150 тысяч русских изгнанников.
В первые дни ноября необычно выглядели рейд и порт Константинополя. Русские корабли, переполненные голодными людьми, взывали о помощи водой и продовольствием. С них неслись вести о тяжелом состоянии больных и раненых воинов.
Сухо и жестко встретили былых соратников французские оккупационные власти. Забрав в залог русские корабли, они посадили измученную боями армию на полуголодный паек. Разбросали ее по лагерям Чаталджи, Галлиполи и Лемноса, а боевые корабли увели в Бизерту.
Невесело начиналась жизнь на чужбине. Лагерные палатки с их скученностью, холод зимы, недоедание. Но дух борцов за национальную Россию сломлен не был. Обезоруженная, униженная, терпевшая лишения армия сплотилась вокруг своих боевых командиров. Обычно армии не прощают поражений своим главнокомандующим. А Врангель, с честью выведший армию из тяжелых испытаний, за рубежом родной страны стал еще более близким и любимым.