Незримое око
Шрифт:
Я отчетливо ощущал, что ее разочаровала моя деловитая дистанцированность. И это все? Одни инструкции? Об этом было ее смс, которое я получил по дороге к Гизмо. Пока я читал его, телефон завибрировал. Номер Зое! Моим первым порывом было сбросить звонок, но потом я вспомнил, что это мог быть звонок с просьбой о помощи.
– Привет, Зое, - сказал я.
Учащенное дыхание, затем покашливание.
– Привет. Ты где сейчас?
– В дороге.
– Я надеялся, что она не услышит нотки беспокойства в моем голосе.
– Где-нибудь поблизости от меня? Мы можем... увидеться?
– Почему? Что-то случилось?
–
Зое молчала несколько секунд.
– Да много чего случилось, - раздраженно ответила она.
– Где тебя найти? Дашь мне свой адрес? Или хочешь прийти ко мне? Я сегодня дома.
– Я медлил и Зое добавила, с плохо скрываемой иронией: - Где я живу, ты уже знаешь.
Мне понадобилось время, чтобы подавить в себе это желание. Просто взять и пойти к Зое! И что дальше? Что, если она начнет задавать не те вопросы? Что, если я действительно отвечу на них?
– Не... сегодня, - сказал я.
– У меня еще куча дел.
– А когда, Джил? Завтра? В субботу?
– мое молчание еще больше злило ее. Она громко и рассерженно дышала.
– Ну и не надо!
– скала Зое и бросила трубку. Я ощущал себя так, как будто обжегся, выключил телефон и сделал глубокий вдох.
"Ну и что это было, трус?" - корил я себя. Но так было безопаснее. Безопаснее для Зое.
– Мы должны знать, что делает каждый из них,- подчеркнул Гизмо. Это было в тот же день, когда мы сидели в его логове.
– Может старое сообщество объединяется, чтобы найти убийцу? Возможно по этой причине зоны влияния сейчас смешиваются и наслаиваются друг на друга?
– Рубио считает, что сообщество больше не существует, - ответил я. Однако не был в этом уверен. Границы действительно сдвинулись. Однажды я видел "Мисс подземку" на лестнице, ведущей к станции метро Рубио и обнаружил пометки, которые Юлиан сделал голубиной кровью на здании биржи - наряду с рисунками маркером, оставленными жонглершей: перекрещивающиеся линии и пять кругов, изображавшие жонглерские шарики. Может это они так общались друг с другом? "Плаща" я больше не видел, "Борец" тоже как сквозь землю провалился, в то время как Юлиан появлялся в самых неожиданных местах. Но как только я собирался с ним заговорить, он тут же исчезал.
Марта Майер была следующей, кто смылась из города. Мы знали это, потому что она абсолютно легально продала свою свалку утильсырья. Реклама новых владельцев появилась в какой-то еженедельной газетенке, но Гизмо конечно прочитал ее. Похоже, что Марта просто упаковала чемодан с деньгами и исчезла из города. Минус номер 9. А тем временем город официально искал серийного убийцу. Того, кто убивал ножами, но при этом также оставлял рваные раны от когтей. По телевизору больше не было других тем. Какие-то эксперты беспрерывно делились своим психологическим анализом. Предполагаемый преступник: мужского пола, образованный, убивающий не в состоянии аффекта. Такое описание подходило к каждой пантере.
В моей голове постоянно работала "аварийная сирена". Еще никогда я не видел столько полицейских машин и не ловил на себе подозрительные взгляды прохожих. Половину времени, уходившего на блуждание по городу, я тратил на то, чтобы прятаться по подъездам, в ожидании когда можно будет незаметно продолжить путь. В конце концов, Чой, во внезапном порыве солидарности с угнетенными, всучил мне несколько денежных купюр и отправил домой.
- Они проводят проверки,- сказал он.
– Исчезни на пару дней, я не хочу неприятностей.
– Взглянув на мои волосы, он добавил: - Сходи к парикмахеру, и купи себе новую куртку. Тогда ты будешь меньше походить на преступника.
По дороге домой я раздумывал над тем, стоит ли сегодня идти на свой пост в кафе Рубио, но взглянув на очередную полицейскую машину, я решил на этот раз послушаться Чоя. Исчезнуть было не такой уж плохой идеей.
Гизмо едва взглянул, когда я проскользнул в полуоткрытое окно подвала и спрыгнул рядом с сушилкой. Он продолжал вскрывать корпус Мас. Я молча сел за компьютер и открыл электронную почту. Рубио. Ну хоть что-то. Один ответ на двадцать запросов. По его меркам неплохо. Не то чтобы его сообщения реально отвечали на мои вопросы, но они содержали мелкие "осколки", которые я с трудом собирал в единую картину.
Я без особой надежды нажал на сообщение, приготовившись увидеть новую порцию оскорблений. Однако прочитав первые строки, я понял, что что-то изменилось. Видимо своим последним сообщением я, наконец-то, подобрал к нему ключ, вернее ключ к ответам Рубио. Я едва не рассмеялся. Любой рассказчик историй в моем племени сказал бы мне: Хочешь узнать что-то от другого, подари ему сначала кусочек своей собственной истории.
"Ты хороший собиратель сказок, Джил. Значит, ты принадлежишь к магрибским номадам. Интересно. Очевидно ты прошел большой путь. Твоя бабушка умная женщина, и ты наверняка достоин своего клана рассказчиков. Но ты думаешь слишком сложно и путано. Ты постоянно задаешься вопросом, почему с одними это происходит, а с другими нет. Очень просто:
Животное - это часть человеческой натуры. Ты правильно предполагал, когда сказал, что мы играем важную роль в каждой культуре (или по крайней мере должны играть).
Но ты ошибаешься, думая, что мы являемся какой-то особой формой или мутацией. Нет, у каждого человека есть тень. У каждого, Джил! Чем больше люди излучают тепла и света, тем больше и темнее может быть их тень".
У каждого человека? Эта мысль показалась мне такой абсурдной, что я непроизвольно попытался представить Чоя, мысленно наделив его тенью пантеры. Но все, что мне пришло в голову, был образ чокнутого террьера, бросающегося на каждого полицейского.
"Тень часто появляется в подростковом возрасте, при переходе во взрослый возраст. Иногда позже, как было у меня. Я уже работал врачом, когда обнаружил свою тень, или она меня. Это произошло в критической ситуации, когда один пациент пытался выброситься из окна, и почти утянул меня за собой, потому что я хотел удержать его. В то время я сомневался в себе и во всем мире. Меня терзали сомнения, я был несчастлив. Своим отчаянием и страхом смерти я притянул свою тень - и пережил падение.
Существует правило: все происходит в тот момент жизни, когда ни в чем нет сплоченности, когда у тебя возникают сомнения и мысли о переориентации, когда давление на тебя становится слишком большим. Или когда несоответствие между тем, что хочет твое сердце и тем, что ты вынуждаешь себя делать, слишком велико и несовместимо. Я хотел быть хозяином своей жизни и отказывался видеть смерть. Мой страх перед смертью был настолько велик, что я забывал жить.