Незримое око
Шрифт:
Номер 10: Барб
Номер 11: Юлиан (Охотник за Зое)
Номер 12: Морис
Номер 13: Рубио (Провидец!!! Убийца!)
(Номер 14: Джил)
Номер 15: Зое
Гизмо переключался с одной вебкамеры на другую.
– Привет, - сказал он, даже не взглянув от меня.
– Есть новости от Рубио?
Я покачал головой.
– Пусти меня за компьютер, может он уже ответил на мои сообщения.
– Не то, чтобы я сильно надеялся.
Гизмо встал и сел на другой конец дивана. Хотя они с Ирвесом старались выглядеть расслабленными, в воздухе висело напряжение. Трое из нас на одной территории, в
– "Так ли это? И ничего более?"
Я сел за средний компьютер и набрал адрес своей электронной почты. На правом экране шли новости с выключенным звуком. Опять этот Эрвин.
– Значит, это могли быть минимум восемь из них,- сказал Ирвес. Я услышал за спиной шелест, когда он взял список.
– При условии, что мы также учитываем Мисс Андерграунд. Но вот кто из них так внезапно слетел с катушек?
– Рубио возможно знает,- ответил я.
– И некоторые другие тоже что-то почуяли. Может, Тренчкот действительно исчез из города, чтобы спасти свою шкуру.
– А может он тоже лежит под каким-нибудь брезентом и ждет пенсионера Эрвина со своей таксой - трупоискательницей,- сухо заметил Гизмо.
Мое сердце замерло. Входящие: Сообщение от Рубио! Правда оно пришло еще вчера. Он, должно быть, написал его сразу после моего ухода. Посыл был впечатляюще прост:
ЕСЛИ ТЫ ЕЩЕ РАЗ БУДЕШЬ ТОРЧАТЬ У МЕНЯ ПОД ОКНАМИ, Я ТЕБЯ ПРИСТРЕЛЮ БЕЗ ПРЕДУПРЕЖДЕНИЯ!
– Может это какие - нибудь мафиозные разборки между "стариками", - сказал Гизмо.
– Запоздавшая месть. Если действительно существовало некое сообщество, как сказал Рубио, то возможно кто-то из них сводит старые счеты.
– Да конечно,- с иронией, сказал Ирвес.
– Зомбокот Пабло восстал из могилы. Или может это сам Рубио? Что, если он соскакивает с инвалидного кресла, когда никто не видит?
– Не думаю. Ты его видел? Кроме того, Рубио сам боится, - ответил я, одновременно набирая сообщение:
"Если так и дальше пойдет, то лучше побереги патроны. Двое из сообщества уже мертвы. Кто следующий, Рубио? И почему? Кто принадлежал к вашему клубу? Ты знаешь их тени - кто достаточно силен, чтобы убить Мориса?"
– Если бы это были разборки между пожирателями собак, то мы вообщем-то могли бы расслабиться и подождать, что будет дальше, - лаконично ответил Ирвес.
– Нам больше места достанется.
Он уже сегодня ночью нервировал меня по телефону своей преувеличенной невозмутимостью. Но в такие моменты как этот, я готов был его побить.
– Почему сейчас?
– задумчиво сказал Гизмо.
– Почему кодекс действует уже столько лет и именно сейчас, ни с того ни с сего, кто-то слетел с катушек? Что произошло?
– Готов поспорить, Рубио в курсе, - ответил я. – Может, удастся что-нибудь выудить из Юлиана. Он уже начал говорить. А еще, я должен выяснить, что имел в виду Рубио, упомянув мифы.
– Мифы?
– спросил Ирвес. Он, как всегда, напрягся, когда его что-то интересовало.
– Что за мифы?
– Рубио что-то знает о нашей истории, - ответил я.
– По крайней мере делает вид.
– И якобы он не теряет память после перехода в тень, - добавил Гизмо.
– Он утверждает, что может видеть тени других.
В глазах Ирвеса как будто зажегся свет. Скрипнул диван, и вот он уже рядом со мной, смотрит мне через плечо на монитор.
– Как это возможно?
– спросил он. Я непроизвольно крепче сжал трекбол-мышь. Эта близость как всегда была на границе допустимого. Часть меня хотела отдалиться, а другая заставляла меня вести себя благоразумно.
– Расскажи уже!
– настаивал Ирвес. Я помедлил, после чего взял пакет, где лежали все мои записи и копии.
Два часа спустя подвал Гизмо выглядел так, как будто произошел взрыв в типографии: бумаги на полу, на стенах, и новые копии, лежащие беспорядочными стопками на диване. Гизмо изучал копии всех собранных мной биографий. План города с заштрихованными разными цветами районами, и новые стрелки с добавленными изменениями, размытыми границами участков. Ирвес и я просматривали мои старые копии и те, что только что распечатали.
– Здесь написано: Название народа сингальцев произошло от слова "Лев" из санскритского языка, сказал я.
– А это древнейшее изображение человека - льва. Тридцать тысяч лет, времена палиолита. Найдено в пещере в Германии.
– Изображение было не совсем четким, но на нем явно можно было разглядеть небольшую скульптуру из кости мамонта: голова пещерного льва, руки похожие на лапы. Вертикальное положение тела и ноги человека.
– Предположительно, скульптура представляет из себя божество,- добавил я.
– Но возможно это изображение пантеры. По крайней мере, кое что сходится: в каждой культуре кошки играют особую роль. В Египте фараонов изображали в виде сфинкса - льва с человеческой головой. Бастет, мать львиного бога Махеса, олицетворяла силу и добро. Дионисис скачет верхом на леопарде. Колесница скандинавской богини Фрейи запряжена кошками. Если Рубио прав в том, что эти изображения символичны, то нас было очень много.
– Индийские боги ездили верхом на тиграх и львах, - с блеском в глазах сказал Ирвес.
– Может это тоже символ. Двойственность натуры. Тени богов.
– Я не понимал почему, но что-то в этой восторженности Ирвеса меня напрягало. – Может, мы сами были богами,- словно завороженный добавил он. – Может, мы даже правили.
– Боги,- презрительно ответил Гизмо.
– Ишь чего захотел! Знаете, что я думаю об этих ваших сказках?
– Он гневно посмотрел на нас. В воздухе ощущалось напряжение.
– Да ничего! Меня интересуют только две вещи. Первое: Кто это был? И второе: Как мы его остановим?
Я развернулся на стуле и уставился на него. Что-то новенькое. Он действительно сказал "мы".
– Вся эта история с богами совершенно ни к чему, - раздраженно продолжил Гизмо.
– Символы и саги - ладно, хорошо, из этого следует, что такие как мы были и раньше. Ну, и что из этого? Речь сейчас не о богах, а ком-то, кто убивает таких людей как мы, потому что он больше знает, либо сильнее нас. Нужно найти этого типа и отправить ко всем чертям. Это мифическое дерьмо здесь ни при чем!
– Эй!
– воскликнул Ирвес, когда Гизмо с размаху сбросил со спинки дивана уже отсортированную стопку бумаг, так что еще несколько секунд после этого шел "снег" из саг и легенд. В этот момент я кое-что понял о Гизмо: он далеко не такой непредсказуемый, как я всегда думал. Он любил заигрывать с опасностью, пока мог оценивать ее. Но Гизмо ненавидел, когда терял над чем-то контроль.