Незримое око
Шрифт:
– Нет, хата моя. И если уж вам так интересно, то и часть "Buddha Lounge" тоже. Я вложился и теперь являюсь негласным совладельцем.
Очевидно мы все трое выглядели такими сконфуженными и растерянными, что Ирвес не смог сдержать улыбку.
– Да ничего особенного!
– сказал он.
– Мои родители купили эту квартиру несколько лет назад, когда появилась перспектива поработать здесь послом. Тогда еще этот дом считался престижным, а лаундж был шикарным рестораном. Ну, вот, а потом мы оказались в Лондоне и этим лофтом почти десять лет никто не пользовался. А когда мы поругались с отцом, я
С тех пор как я прочитал сообщение Рубио, я раздумывал над тем, как Ирвес обрел свою тень. И сейчас мне пришли в голову слова Рубио: "Это всегда происходит в тот период жизни, когда все кажется неустойчивым, когда грядут сомнения и переориентация, когда давление слишком велико. А также, когда слишком велика пропасть между тем, чего хочет сердце и тем, что ты заставляешь себя делать или кем заставляешь себя быть."
– Значит, твой отец не хотел, чтобы ты занимался музыкой?
– спросил я.
Вибрации между мной и Ирвесом слегка изменились, лишив Ирвеса его подчеркнуто крутого тона голоса.
– Он ненавидел ее, - беспечно сказал он.
– Хоть он и был дипломатом, но по сути, являлся скорее авторитарным психопатом. Он засунул меня на два года в "интернат", который был больше похож на военную кузницу кадров. Они должны были выбить из меня все то, что отцу не нравилось во мне. У меня до сих пор осталась парочка шрамов. Хорошая попытка. Только вот, в конце концов, я стал ненавидеть его еще больше, чем он мою музыку.
– Ирвес приподнял плечи и обвел руками все, что мы видели.
– Ну, вот, я и решил, что он должен заплатить. Теперь мы квиты и у меня есть кое-что, что лучше, чем музыкальная группа.
– Он снова улыбнулся своей крутой улыбкой Ирвеса.
– Музыка в лаундже в большинстве своем моя.
– Он постучал пальцем по синтезатору и начал наигрывать мелодию. Электронное трезвучие, тихое и приятное для ушей, наполнило лофт.
Гизмо прошелся по квартире и не обращая внимания на ссадины, плюхнулся на белый, кожаный диван.
– Чёртов притворщик!
– воскликнул он.
– Богатенький наследник. У тебя тут идеальное логово, а ты все это время молчал.
– Да, потому что я не хотел, чтобы такие типы как ты валялись на моем диване, - ответил Ирвес. И добавил: - В любом случае, какое-то время мы здесь в безопасности.
Ирвес пошел на мини-кухню и открыл холодильник. В нем лежали пачки тщательно упакованного мяса, бутылки и баночные напитки с азиатскими надписями. Ирвес достал несколько штук и принес их на журнальный столик.
– Давайте, подходите сюда!
– сказал он в нашу с Зое сторону. Я вдруг загрустил и почувствовал себя уставшим, как будто его приглашение к столу рязрядило обстановку. Я сел и бросил сумочку с ключами, принадлежавшую Зое, на стол. Зое села в кресле напротив меня. На фоне белой кожи она выглядела как белоснежка на снегу. Я снова с горечью представил себе то, что могло скрываться за этим нежным созданием. Тигр?
– Угощайтесь, - сказал Ирвес и взял напиток. Когда он открыл банку и из нее заструился соленый запах, я понял, что это был рыбный суп. Даже не знал, что такое продавалось в жестяных банках. Но что я вообще знал?
– Я не голодна, - пробормотала Зое.
– Так, еще раз и с самого начала, - сказал Ирвес, обращаясь ко мне.
– Что произошло в квартире Рубио?
"Трибунал,- пронеслось у меня в голове.
– Не говори им ничего об обуви Зое." Я судорожно пытался придумать версию этой истории, которая ограничивалась бы только Рубио, как вдруг за меня ответила Зое.
– Рубио был уже мертв, когда мы пришли в квартиру. Мы не знаем, кто это был. Но Томас, Клэр и Юлиан думают, что это сделала я, - тихо сказала она.
Нет, Зое! Но она уверенно продолжала:
– Вы знаете, что у меня уже был блэкаут. За несколько дней до того, как я столкнулась с Юлианом и остальными двумя возле клуба "Cinema", на меня напал Морис. А после этого... он был мертв.
Рука Ирвеса, теребившая банку, застыла в движении. Гизмо сощурился.
– Значит, так оно и есть,- сказал он угрожающе спокойным тоном в мою сторону.
– Я был прав.
До сих пор Зое избегала взглядов, но теперь она подняла голову и посмотрела Гизмо в глаза. Ее лицо помрачнело, она поморгала, как будто ей стоило больших усилий посмотреть на него. Но вскинув подбородок, она спокойно сказала:
– Но это была не я.
– Откуда ты знаешь?
– спросил Ирвес.
– Я знаю, - ответила она.
– Потому что помню.
– Флэшбэк?
– с надеждой спросил я. Может все таки было какое-то объяснение. Какое - нибудь... другое.
Зое неопределенно кивнула.
– Да, примерно. Я помню, что перевоплотилась. И что на меня напал Морис. Но там было и кое-что другое. Я думала, это была собака бойцовской породы, та что у владельца киоска. Но я ошибалась. Когда мне удалось вырваться и сбежать от Мориса, сзади меня на него кто-то напал. Я бросила короткий взгляд через плечо и увидела, что это не был один из нас. Их было несколько. И они были похожи скорее на... собак. Мускулистые, с большими головами. Покончив с Морисом, они едва не догнали меня. Я смотрела на них сверху, когда они стояли у подножия пожарной лестницы. К счастью, я уже была на пятом этаже. И они не стали взбираться за мной наверх.
Тишина, последовавшая после ее слов, была оглушительной, как раскат горма. Зое взяла кошелек с ключами со стола и начала нервно перекладывать его из руки в руку.
– Собаки?
– спросил Гизмо.
– Мы что, в фильме ужасов и на нас нападают вервольфы?
Зое пожала плечами.
– Я видела их недолго. Они также были возле "Cinema". Там мимо меня проехала машина и в свете вспыхнувших фар я увидела одну. У нее были карие глаза, а когда на нее упал свет фар, зрачки этого животного сузились в щелки, как у кошек.
Ирвес и я обменялись растерянным взглядом. Собаки с узкими зрачками?
Теперь концы вообще не сходились с концами.
– Довольно продолжительный флэшбэк заметил Гизмо.
– Может тебе лучше завязать с наркотиками.
– Заткнись и послушай ее!
– воскликнул Ирвес.
– Что еще?
– спросил он Зое.
– Еще что-нибудь помнишь?
Зое сглотнула и закрыла глаза.
– Помню некоторых людей, - прошептала она.
– Они появились на углу улицы. Смотрели на меня, но я уже была поглощена тенью и бежала дальше. Это были две... женщины.