Незримое рядом
Шрифт:
Запалил новую сигарету, уже третью по счету. Снова потоки ветра стряхивают пожелтевшие листья с деревьев. Мы ведь не должны что-то делать, правда?
Глава четвертая. Ужас, затаившийся в лесу.
Супермаркет, что за чудное место! Яркий, белый свет заливает полки с товаром, слепя глаза, под ногами отполированный кафель, каждый раз боюсь тут навернуться. Пахнет рыбой и моющими средствами, да так мощно, что в носу свербит. Ну и как же без этого отвратно-бодрого голоса из динамиков, что разносится по всему магазину.
–
Пытаюсь абстрагироваться от голоса, шарю взглядом по полкам. Как же задолбали эти маркетинговые штучки! Каждый день перекладывают самый ходовой товар с одного конца магаза в другой, чтобы люди, пытаясь найти долбанный десяток яиц, напихали в тележки еще что-нибудь, желательно с горкой.
Вот где теперь искать хлеб? Сзади звякнуло, обернулся. Продавец в бело-красной форме выставляет в открытый холодильник пачки с молоком.
– Эй, парень, - привлек внимание продавца.
– Где хлеб, не подскажешь?
– Ну...
– подзавис от неожиданного вопроса продавец, кивнул налево.
– Где-то там?
– Точно там?
Парень вытер ладони о фирменный фартук, фальшиво посмеялся. Под моим ожидающим взглядом совсем скуксился и признается:
– Я тут всего пятый день работаю, извините. Если что-то по молочке, могу сказать, где что лежит. Могу администратора позвать!
– Не надо, спасибо.
Тележка скрипит колесиками, но исправно едет по белому кафелю, почти не шумя на стыках.
– Удачного дня, - тихо донеслось в спину.
Иногда обостренные чувства только хуже все делают. Я скрылся за рядом полок, но легко уловил голос парня.
– Вот мудак. Где то, где это, я откуда знаю? Нужно что - сами ищите, задолбали уже...
Пожалуй, я больше никогда не буду что-либо спрашивать у продавцов в супермаркетах. Мимо пролетают полки с чипсами, блестят пестрыми расцветками и аляповатыми персонажами. На холодильниках слева, с алкоголем расклеены желтые листовки.
Первого сентября продажа алкогольных напитков запрещена таким-то законом, от такого-то числа... С Днем Знаний, чтоб его. Почему-то именно теперь захотелось купить выпивки, когда нельзя. Тупое ощущение, всегда хочется, когда запрещают.
Я себя знаю, в такие моменты или когда болеешь и на антибиотиках сидишь, особенно тянет бухнуть. Но поставь передо мной бутылку с предложением выпить - желание как отрежет.
В этом я тоже виню отца с его довольно странным воспитанием. Антон, тебе нельзя гулять до полуночи! Хотя, ладно, иди. Или принесет мороженное, когда с ангиной в больничке лежал. Если нельзя, но очень хочется, то можно. Кажется, что я под таким девизом все детство прожил. Вот и вырос чутка неадекватом.
– Замороженная курочка от "Хлад Перк"!
– грянуло снова на весь супермаркет.
– Всего за...
Хорошо, что мозги имеются. Когда батя забил на меня, уже было лет четырнадцать, и свое дело сыграли книги. Да, довольно тупо выглядел, читая книжки, когда все просто глядели вирт-новеллы. Зато в мозгах хоть что-то полезное отложилось.
Кто знает, если бы я не пошел по кривой, но своей дорожке, может и был бы сейчас обычным парнем. Работал бы адвокатом или врачом, когда-то я горел желанием стать ветеринаром...
Батя мне все мечты похерил, засунув в театралку, а потом годами дергая за собой по съемкам, как собачку на поводке. Даже доучиться и диплом получить не дал, сволочь. А теперь я и сам не горю желанием, осознав, что бумажки нужны только желторотикам, только шагнувшим во взрослый мир. Профи, экспертов в своем деле, оторвут с руками и без всяких красных дипломов и золотых медалей.
А тунеядцу вроде меня бумажка об образовании вообще не требуется. Чтобы сидеть дома и гамать в игрушки нужен только паспорт и страховка. А если я чему-либо хочу научиться, найду лучшие, сжатые, информативные материалы, самоучителя или даже найму онлайн-учителя. Вывод - нахер диплом.
О чем я вообще думаю, пытаясь отвлечься от рекламных слоганов? Конец Мира в двух шагах, какие к демонам дипломы? Тут бы выжить подольше, да близких людей сберечь побольше.
Покидал в тележку найденный хлеб, повернул в сторону касс. Людей в магазине раз-два и обчелся, очереди нет. Только один мужик передо мной тележку катит.
Прямые пластиковые рамки торчат из пола, задорно мигают синими диодами. Рамки считывают товар в тележке за доли секунды. Мужик прошел через них, не глядя, только ладонью махнул перед специальной панелью. Расплатился через вживленный чип.
Мне же пришлось прикладывать телефон, на экране панельки мигнуло зеленым, телефон ответил вибрацией, пришла смска с отчетом. Блин, а ведь год назад почти поставил себе чип, облегчающий жизнь во многом. И тебе паспортные данные, и права, и кошелек, и еще много чего еще, не надо париться о потере. Но чипы могли мешать нейро-интерфейсу, так что пришлось обломаться. Игры мне тогда были важнее.
Нас провожает унылым взглядом кассирша за маленьким прилавком. Почти спит, накрашенными глазищами хлопает, как сонная корова. Она тут только на случай проблем или оплаты наличными. Но, скажем честно, сколько сейчас людей хотя бы в доме имеют бумажную купюру?
У меня есть десятитысячная купюра в рамочке, специально снял с первой зарплаты в жизни, на память. Только забыл уже, где она валяется.
Пока обдумывал, куда же запихал памятную денюжку, руки привычно распихали покупки по пакетам. Разъехались стеклянные двери, выпуская наружу. Автоматическая система на выходе ляпнула все тем же раздражающим голосом рекламы:
– Спасибо за покупку, приходите еще!
Как будто в этом поселке есть другие магазины. Разумеется, приду еще! Надо как-то развеяться, сейчас бесит буквально все. Проблема в недосыпе. Я теперь снова живу один.
Том уехал два дня назад, матери плохо стало. Как умеющий неплохо исцелять, еще и наскипидаренный мистикой и ночной жутью, Том, как на крыльях усвистал в Новую Москву. Вчера созванивались, опасения друга подтвердились, к матери присосался мелкий дух.
Как он пытался его отцепить, не вызывая подозрений родни, отдельная история для комедии. Смог, но теперь хочет задержаться там, испуганный за мать.