Незримые твари

Паланик Чак

Так путешествовать - все равно, что наблюдать мир по телевизору. Стекла с электроприводом постоянно подняты, поэтому атмосфера планеты Брэнди Элекзендер всегда окрашена в теплый, неподвижный и тихий синий цвет. Здесь под 25 градусов, и весь внешний мир с деревьями и облачным слоем прокручивается мимо в миниатюре за выпуклым стеклом. Прямая спутниковая трансляция. А мы - маленький мирок Брэнди Элекзендер, ракетой несущийся сквозь это все.

Продолжая и продолжая вести машину, Сэт спрашивает:

– Вы никогда не задумывались о жизни, как о метафоре для телевидения?

Наше правило: когда

Сэт за рулем - никакого радио. Иначе, если случится песня Дайонны Уорвик, Сэт начнет рыдать диким ревом, плача большими слезами в стиле "Эстинил", вздрагивая глубокими всхлипами "Провера". Если попадается Дайона Уорвик с песней Барта Бакара, нам тут же приходится сдавать к обочине, иначе машина точно будет разбита.

Эти слезы, и то, как его пухлое личико утратило резные тени, которые, бывало, скапливались у него под бровями и скулами; то, как рука Сэта проскользнет к соску под рубашкой и начнет теребить его, как откроется рот и закатятся глаза, - все это гормоны. Эстрогеновые добавки, премарин, эстрадиол, этинил эстрадиола, - все они отправляются в диетическую колу Сэта. Конечно, есть риск повредить ему печень такими ежедневными передозировками. Может, его печень уже поражена, или у него рак, или сгустки в крови, - тромбоз, если вы врач, - но я готова испытать удачу. Конечно, все это просто смеха ради. Посмотреть, как у него разовьется грудь. Увидеть, как его мужественная, по-детски притягательная развязность обрастет жиром, и он возьмет привычку дремать после обеда. Все это замечательно, но вот если бы он умер - я смогла бы продвинуться до исследования других интересных вещей.

Продолжая и продолжая вести машину, Сэт спрашивает:

– Не задумывались, что телевидение в какой-то мере делает нас Богом?

Это уже новый плод его самоанализа. Щетина у него стала расти слабее. Наверное, из-за антиандрогенов, которые сжирают вырабатывающийся тестостерон. Задержки воды в тканях - пускай не замечает, сколько влезет. Смены настроения. В зеркале заднего обзора из его глаза скатывается по лицу одинокая слеза.

– Я что здесь - один, кому нужны эти выводы?
– ноет он.
– Я что - единственный в машине, кто ощущает хоть что-то по-настоящему?

Брэнди читает книгу в мягкой обложке. В основном чтиво Брэнди составляют всевозможные глянцевые рекламные брошюры пластических хирургов о влагалищах, дополненные цветными рисунками, на которых в идеально-схематичном виде показано, как должен располагаться мочеточник, чтобы обеспечить направление потока мочи вниз. На других рисунках изображено, как должен быть подвешен клитор высшего качества. Все это - серии из пяти картинок, влагалища по десять-двадцать тысяч долларов за штуку, лучше всамделишных, и Брэнди днями сидит, листая рисунки туда-сюда.

* * *

Перенесемся на три недели назад, когда мы были в особняке в Спокэйне, штат Вашингтон. Мы находились в гранитном шато по Саут-Хилл, и за окнами ванной повсюду широко разливался Спокэйн. Я вытряхивала перкодан из коричневого пузырька в кармашек сумочки, отведенный под перкодан. А Брэнди Элекзендер рылась рядом под раковиной, в поисках чистой пилочки для ногтей, когда нашла эту книгу в мягкой обложке. И теперь всех богов и богинь затмило своим восходом какое-то новое божество.

Переключимся

назад на Сэта, разглядывающего мой бюст в зеркало заднего обзора.

– Телевидение и правда делает нас Богом, - повторяет он.

Дайте мне терпимость.

Вспышка!

Дайте мне понимание.

Вспышка!

Даже после долгих недель, проведенных со мной в дороге, прекрасные ранимые голубые глаза Сэта никогда не встречаются с моими. Что же - свою новую манеру томного самоанализа пускай не замечает, сколько влезет. И то, как пищевые добавки уже успели побочно повлиять на его глаза, повысив выпуклость роговой оболочки настолько, что его контактные линзы начали постоянно вываливаться при ношении. Скорее всего, благодаря добавке эстрогенов в его апельсиновом соке по утрам. Пускай не замечает все это, сколько влезет.

Скорее всего, из-за андрокура в его чае со льдом на ланч, но ему ни за что этого не выяснить. Ему никогда не поймать меня.

Брэнди Элекзендер; возложив ноги в нейлоновых чулках на приборную доску, первая королева как всегда читает свое чтиво в мягкой обложке.

– Когда смотришь ежедневные сериалы, - рассказывает мне Сэт.
– Можно следить за кем угодно. На каждом канале разная жизнь, и практически каждый час жизни меняются. Так же, как видео в прямой трансляции на веб-сайтах. Можно наблюдать за целым миром без его ведома.

Брэнди читает эту книгу уже три недели.

– Телевидение позволяет подсмотреть даже сексуальную часть чьих угодно жизней, - продолжает Сэт.
– Теперь ясно?

Может и ясно, но только тому, кто каждый день ходит под 500 миллиграммами измельченного прогестерона.

Две минуты декораций проплывают мимо за стеклом. Какие-то там возвышающиеся горы, старые мертвые вулканы, в основном обычный хлам, попадающийся на открытой местности. Эдакие безвременные природные уголки дикой природы. Сырье во всей своей сырости. Неочищенное. Необработанные реки. Запущенные горы. Грязь. В грязи растут растения. Погода.

– И если верить, что у нас и в самом деле есть свобода воли, тогда ясно, что Бог реально не может нас контролировать, - рассказывает Сэт. Руки Сэта бросают руль и порхают в воздухе, поясняя.
– А поскольку Бог не может нас контролировать, - продолжает он.
– То все, что Бог делает - это смотрит нас, и переключает каналы, когда Ему становится скучно.

Где-то в небесах ты в прямой видеотрансляции на веб-сайте, который посещает Господь Бог.

"Брэнди-Кэм".

Брэнди с пустыми туфлями-капканами из золотых пластинок на полу; Брэнди слюнявит указательный палец и переворачивает страницу.

Древние туземные наскальные изображения и прочий хлам свистят мимо.

– Я хочу сказать, - продолжает Сэт.
– Что телевидение, возможно, делает нас самих Богом, - говорит Сэт.
– И, может быть, мы все - просто телевидение для Бога.

Какой-то лось, или кто бы там ни был, устало перебирает мимо нас по гравию обочины всеми четырьмя.

– Или для Санта-Клауса, - замечает Брэнди, не отрываясь от книги.
– Санта-Клаус видит все.

– Санта-Клаус - сказки, - возражает Сэт.
– Он всего лишь ленточка, за которой открывается Бог. Санта-Клауса нет.