Незримые твари
Шрифт:
Роняю таблетку валиума между губ в стиле "Незабудка".
– Я тебе никогда не рассказывала, как семья вышвырнула меня из дома?
– спрашивает Брэнди после легкого голубого глотка, - Я хочу сказать, моя настоящая семья. Родная. Не рассказывала я тебе эту мерзкую историйку?
Опускаю голову, глядя вниз между коленей на голову первой королевы, покоящуюся меж моих ног.
– Пару дней у меня болело горло, и я не ходила в школу, все такое, - рассказывает Брэнди. Зовет:
– Мисс Эрден? Алле?
Смотрю на нее сверху. Как легко представить
– Мисс Эрден, будь добра, - просит.
– Вмажь меня.
Роняю еще таблетку валиума.
Брэнди сглатывает.
– Несколько дней я почти не могла глотать, - продолжает она.
– Так болело горло. Еле могла говорить. Мои предки, естественно, решили, что это ангина.
Голова Брэнди почти точно под моей, когда я смотрю сверху. Только лицо у Брэнди вверх тормашками. Мои глаза глядят точно в темные глубины ее рта в стиле "Незабудка", влажно-темные, спускающиеся к ее механизмам и органам, ко всему, что скрыто за сценическим оформлением. Кулуары Брэнди Элекзендер. Вверх ногами она может показаться абсолютно незнакомой.
А Эллис был прав: людей просят рассказать о себе только тогда, когда хотят поговорить о себе самих.
– Анализы, - продолжает Брэнди.
– Мазок, который делали на предмет ангины, вернулся с положительной реакцией на трипак. Ну, помнишь, третья сестра Рея. Гонорея, - поясняет она.
– Маленький микробик-гонококк. Мне шестнадцать - а у меня трипак. С этим мои предки нормально смириться не могли.
Верно. Верно, не могли.
– Они отморозились.
Они вышвырнули его из дома.
– Они орали, как это нездорово.
А потом вышвырнули его.
– Думаю, "нездорово", они имели в виду - быть голубым, - говорит.
А потом вышвырнули его.
– Мисс Скоушиа?
– зовет она.
– Вмажь меня.
И я вмазываю ее.
– А потом они вышвырнули меня из чертова дома.
Переключимся на мистера Паркера, зовущего из-за двери ванной:
– Мисс Элекзендер? Это я, мисс Элекзендер. Мисс Скоушиа, вы здесь?
Брэнди пытается сесть, опираясь на локоть.
– Там Эллис, - говорит сквозь дверь мистер Паркер.
– Кажется, вам лучше спуститься. Мисс Скоушиа, у вашего брата приступ, или что-то такое.
Лекарства и косметика разбросаны по всем аквамариновым полкам, а Брэнди корячится полуголая на полу, среди россыпи пилюль, таблеток и капсул.
– Это ее названный брат, - отзывается Брэнди.
Дверная ручка скрипит.
– Вам придется мне помочь, - говорит Паркер.
– Стоять, мистер Паркер!
– кричит Брэнди, и ручка двери больше не поворачивается, - Успокойтесь. Не надо сюда входить, - командует Брэнди.
– Вам нужно сделать следующее, - говоря это, Брэнди смотрит на меня.
– Вам нужно прижать Эллиса к полу, чтобы он не поранился. Я спущусь через минутку.
Брэнди улыбается, глядя на меня, выгибая дугой губы "Незабудка".
– Паркер?
– зовет она.
– Вы слушаете?
– Пожалуйста, быстрее, - долетает сквозь дверь.
–
– Воткните что-нибудь ему между зубов. Бумажник у вас есть?
Минута молчания.
– Он из кожи угря, мисс Элекзендер.
– Можете им гордиться, - отвечает Брэнди.
– Так вот, вы всунете бумажник ему между зубов, чтобы рот был открыт. Сядьте ему на грудь, если нужно, - эта Брэнди просто ухмыляющееся исчадье ада у моих ног.
Сквозь дверь слышен доносящийся снизу звон чего-то бьющегося, из подлинного свинцового хрусталя.
– Быстрее, - кричит Паркер.
– Он бьет вещи!
Брэнди облизывает губы.
– После того, как раскроете ему рот, Паркер, влезьте внутрь и ухватите его за язык. Если этого не сделать, то он подавится, а вы останетесь сидеть на трупе.
Тишина.
– Вы слышите меня?
– спрашивает Брэнди.
– Ухватить его за язык?
Вдалеке бьется еще что-то дорогое и подлинное.
– Мистер Паркер, мой дорогой, надеюсь, у вас все под описью, - говорит принцесса Элекзендер, краснея и раздуваясь лицом, давясь от смеха.
– Да, - подтверждает она.
– Ухватите Эллиса за язык. Прижмите его к полу, держите его рот открытым, и вытащите язык насколько сможете, пока я спущусь помочь вам.
Ручка двери поворачивается.
Мои вуали на краю большой ванны, и мне до них не дотянуться.
Дверь открывается достаточно широко, чтобы ткнуться в высокий каблук ноги Брэнди, раскоряченной и хихикающей на полу, наполовину набитой валиумом, полуголой, среди разбросанных лекарств. Достаточно широко, чтобы я могла увидеть лицо Паркера с одной сросшейся бровью, и достаточно широко, чтобы это лицо смогло рассмотреть меня, сидящую на унитазе.
Брэнди орет:
– Я оказываю медпомощь мисс Эрден Скоушиа!
Получив выбор между тем, чтобы хвататься за чужой язык, и тем, чтобы созерцать чудовище, развалившееся на гигантской ракушке, лицо удаляется и захлопывает за собой дверь.
Шаги футбольного стипендиата топают вдаль по коридору.
Потом грохочут по ступенькам.
Шаги Паркера, здоровенного громилы во всей красе, тяжело пересекают фойе в сторону гостиной.
Вопль Эллиса, настоящий, внезапный и далекий, доносится с нижнего этажа сквозь пол. И вдруг смолкает.
– Так, - говорит Брэнди.
– На чем мы там?..
Она снова укладывается, пристроив голову меж моих ног.
– Ты еще не думала насчет пластической операции?
– спрашивает Брэнди. Потом просит:
– Вмажь меня.
ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ
Сидя за столом с пьяницей, нетрудно заметить, как он наполняет тебе стакан, чтобы осушить свой. Пока с ним пьешь ты - все в порядке. Двое - уже компания. Пить - это здорово. Была бы бутылка; даже если у тебя стакан не пуст - пьяница немного плеснет тебе, прежде чем наполнить свой.