Нф-100: Четыре ветра. Книга первая
Шрифт:
– Андрюх, ты там живой?...
Я вскинул голову на неуклюжий шёпот, но высота и состояние ночи, не позволяет распознать личность. Да ещё и башка трещит по швам. Знатно я однако приложился. Хотя...
– И тебе вечер добрый, Клим...
– пробубнил я угрюмо не в силах даже улыбнутся.
Кто ещё кроме меня, настолько дебил, чтобы совать свою башку в самое пекло? Клим разумеется, кто ж ещё. Хм, откуда эта мысль?
Берткович радостно выругался, если такое возможно.
– Андрюх, лови свет.
На пол рядом со мной упал фонарик. Подняв вещицу, включил, освещая тесное, пространство, тусклым светом. По моему у него батарейка на исходе.
– Берткович!
– рявкнул сверху Тихон, - А ну-ка, марш отсюда сосунок! Свалишься нахрен!
О, а вот и прапор пожаловал. Кстати...
– Со светом, что?
– спросил я потирая затылок. Как я вообще сюда свалился?
– Катится к чёрту в ад, сержант.
– Нет, это понятно...
...Едва ли он догадывается, насколько близок к истине. Так, а почему я постоянно об этом думаю?
– ...Я про освещение.
– уточнил я, освещая и всматриваясь в тёмный силуэт наверху.
– Электричество вырубились. Походу, генератор накрылся к свиням.
– Прискорбно.
– констатировал я со вздохом, - Вы меня достать от сюда не хотите, нет?
– Ты сам ответил на свой вопрос.
– Остроумно.
– пробормотал я.
– С чертовщиной этой что?
Чего-чего?
Воздух застрял в лёгких, от воспоминаний.
Я быстро пробежался взглядом по низу, под непрерывный электорат русского нечитаемого в голове. Нашёл глазами чёрную фигуру, на каменном грязном полу, скрытую плащом.
– Громов!
– окликнул меня Тихон.
– Вы, товарищ прапорщик, надо понимать, предлагаете мне проверить?
– осведомился я по возможности тихо. Не, ну, мало ли, ещё ненароком пробужу, некоторых, что на крыльях ночи. Кем бы он ни был, но судя по его боевым навыкам, и моей непосредственной близости, к испытанию их на себе, мне кранты.
– Сержант, предлагал я в своей жизни только руку и сердце, и то лишь раз, и чёрта с два, я больше наступлю на эти грабли. Тебе же Громов, я могу предложить только застрелиться, а сейчас я приказываю.
– И я вас безумно...
– Ну, что ты Громов, я прямо сейчас кляну судьбу, по чём зря, что родился мужчиной и не могу иметь от тебя детей.
– Польщён.
– Отставить. Выполнять!
– Да вы никак смерти моей хотите...
– Ещё слово, сержант, и подорву тебя вместе с дьявольским отродьем...
– Так точно.
– вздохнул я.
Делать нечего, этот подорвёт. Я покосился на Чёрный Плащ. Преодолев расстояние в пару шагов, с опаской, присел на корточки рядом, всем телом чувствуя как обострились инстинкты, подстёгнутые первобытным страхом. Если думаете, что я трус и слабак, то я бы посмотрел на вас в замкнутом пространстве с неведомой хернёй, неизвестного происхождения. Чувствую себя как в дерьмовом фильме ужасов, честное слово. С замиранием сердца, я осторожно отбросил чёрную ткань...
Я ожидал всякого, но точно не этого. Я резко выдохнул, как от удара под дых, и просто осел на задницу, дезориентировано смотря на белоснежные крылья, запятнанные алой кровью. Тысяча хаотичных мыслей и вопросов пронеслись в голове, бесследно взаимоисключаясь, в противоборстве друг с другом. Мне кажется, я понял, и если бы я прямо сейчас не был настолько в шоке, то непременно спросил бы об этом... И если моё предположение верное... Матерь Божья... да, нам же просто пиз...
– Громов.
Я не ответил. Превозмогая дрожь в руке, я со всей возможной осторожностью протянул руку, и прикоснулся к хрупкому запястью, проверяя пульс. Или это я обледенел от ужаса, или это он на столько горячий. Ну раз горячий, значит точно живой. Я почувствовал пульсацию под пальцами. Я не мог не обратить внимания, на тонкие изящные линии кисти. Сложно поверить что некоторое время назад, эти руки размахивали мечом, который вместо того, чтобы сдвинуться под моим весом, определил меня в яму.
– Тииихааан...
– протянул я, смотря в глаза собственному ужасу в голосе, и не отводя взгляда от ужаса реального, от головы, покрытой капюшоном.
– Громов, ты с перепугу совсем что-ли охренел?
– рявкнул прапор. Я тяжело сглотнул поднимаясь на ноги и пятясь от своей предполагаемой причины смерти.
– Я бы на вашем месте, товарищ прапорщик заткнулся ко всем чертям, мы походу, нифига не угадали, в кого стреляли.
– Так, ты можешь не трещать за зря, а сказать наконец, что ЭТО такое?
Я посмотрел вверх, бросая свет фонарика на силуэт, Тихона над шестиметровой ямой.
– Клянусь, я не пью, не колюсь, и даже не курю.
– отрапортовал я на нервах.
– Ну!
– поторопил он.
– Не ори.
– одёрнул, я прапора, косясь на свою смерть, - Это... ангел.
Повисло молчание. Секунда, пять, полминуты...
– С чего ты взял?
– спросил наконец Тихон. Посмотрел вверх, на ангела, снова на Тихона.