Нф-100: Приключения метеоролога
Шрифт:
Михельсон задумчиво смотрел в окно. Окутанные лёгким сумраком облака убегали на запад, теряясь в золоте и багрянце закатного неба.
– Возможно, ты и прав, - чуть помолчав, ответил он.
– Но ихтиология наука тёмная... И стороннему человеку в ней вовек не разобраться. Так стоит ли забивать себе голову ерундой?! В программе исследований есть пункт: определить наличие зимовальных ям и нанести их на карту. Значит, нам нужно это сделать! Ведь если нефтяники дополнительно защитят озёра от аварий, хуже никому не будет.
– Да, наверное, - согласился я.
– Ладно, всё это лирика, - повернулся ко мне Михельсон.
– Ты лучше подумай: сможешь ли опускать
– Всё нормально!
– отвечаю.
– Высоты я не боюсь, да и ремень в джинсах прочный. Офицерский. Чистая кожа. Килограммов двести выдержит. Привяжем к нему шпагат, страховка будет - высший класс. Главное, чтобы лётчики согласились!
– Ну, это уже - не твоя забота, - улыбнулся Михельсон.
– Я с ними в прошлом году работал. Договорюсь, не впервой! Минут через десять автобус к гостинице подойдёт. Ты на нём в аэропорт поедешь. Рейс из Тюмени встречать. А меня у центрального универмага высадишь. Сувениры кое-кому занесу и договорюсь обо всём на завтра.
Уж не знаю, кого и как он уговаривал... Я в это время встречал самолёт. Прибыли последние участники нашей экспедиции. Рейс прилетел с опозданием. Пока самолёт ехал к стоянке, пока подгоняли трап, пока выгружались пассажиры, над аэродромом нависла туча, и начался ливень. К автобусу коллеги подошли закутанные в дождевики. Так что разглядеть мне их толком не удалось... Да я, честно говоря, особо и не присматривался.
Во вторник утром, пока все в гостинице ещё спали, мы с Михельсоном вылетели на измерения. Он выбирал точки, над которыми надо зависнуть. Я опускал лот. Результаты наносили на карту при перелёте к следующему озеру. До вечера успели обработать всю территорию.
3.
Честно говоря, есть у моего мозга одна странная особенность: когда ситуация требует максимально сосредоточиться на какой-либо проблеме, я не замечаю вокруг ничего, если оно с этой проблемой не связано. Зато когда задача уже решена, окружающая действительность прорывается сквозь психологический барьер, вводя меня в ступор обилием новой, но при этом давно всем известной информации, которую в нормальном состоянии любой человек давным-давно уже усвоил бы.
Вот и сейчас, вернувшись в гостиницу, я обнаружил, что с нами, как со старыми знакомыми, поздоровались две миловидные стройные женщины лет тридцати.
– Кто такие?
– шепнул я Михельсону, они дамы удалились на достаточное расстояние.
– Ну, даёшь!
– удивился Алексей Исаакович, - это же наши биологи из Тюмени, я вас вчера знакомил. Та, что в свитере, Наташа. А блондинку Ольгой зовут. Ты что - действительно забыл, или придуриваешься? Гляциологи у нас те же, что и в прошлый раз, университетские. А болотоведа и лесовика ты вчера сам в аэропорту встречал. Их-то хоть помнишь?
– Помню, болотоведа Дмитрием зовут. Взгляд помню: умный и значительный. Лесовик - Игорь, вроде. Он с двумя ружьями прилетел. Остальное в голове не отложилось.
– Ну, уже прогресс! А то я думал, что тебя и с ними нужно будет по второму разу знакомить.
Михельсон, конечно же, в курсе особенностей моей памяти, но привыкнуть к ним не может. Сам-то он ничего всё вокруг примечает, что бы ни случилось. Не то, что я.
Вечернюю планёрку наш ГИП[80] и, по совместительству, РЭкс[81] организовал в форме вечернего чаепития. Проходило оно в шестиместном номере, в котором поселились наши дамы. Мы быстро сдвинули столы на середину, расстелили на них карту территории и приступили к обсуждению программы полётов. Зафрахтованный Ми-8 с лёгкостью вмещал в себя нашу экспедицию вместе со всем её основным и дополнительным оборудованием. Оставалось обсудить маршрут движения и очерёдность посадок.
Михельсон одного за другим опрашивал всех участников совещания, помечая на карте месторождения точки отбора проб и места для высадок. Когда все закончили, он подвел итог совещания:
– Территория месторождения сильно вытянута с севера на юг, поэтому маршрут начинаем от крайней юго-западной точки, где возьмём пробы растительности для биологов, и будем последовательно продвигаться к кедровой роще на северо-западе. Здесь группа проводит весь комплекс исследований, а мы с Дмитрием и Александром уходим в обзорный двухчасовой маршрут по болоту. Пока нас не будет, остальные наводят порядок в записях и просматривают пробы. Если кому-то что-нибудь потребуется доделать или переделать, сообщите мне перед вылетом оттуда. Сделаем остановку на обратном пути. И не надо мне никаких "забыл" или "постеснялся"... Все помнят, что завтрашний полётный день - последний?
Михельсон сделал паузу и внимательно осмотрел комнату.
– Если вопросов нет, можем на этом закончить.
Все разошлись по комнатам и занялись подготовкой к вылету. А мне делать было нечего. Данные с местной метеостанции, на основе которых предстояло сделать климатическую главу, я скопировал ещё в прошлую среду. Расчётная часть ОВОСа, где моделировалось распространение атмосферных загрязнений, по требованию заказчика была выполнена с помощью стандартной компьютерной программы "Эфир-6". Эту часть отчёта я сделал ещё до отъезда из Москвы.
С обратными билетами тоже всё было нормально. Ещё в четверг я взял купейный до Тюмени на конец этой недели. Собственно, других вариантов выбраться на "большую землю" отсюда нет. Автобусы на Когалым ходят только служебные. Авиарейсы - тоже. А служебными бортами нас нефтяники только сюда возят, чтобы график исследований не срывать. Обратно каждый будет выбираться, как сумеет. На место в служебном самолёте может претендовать только глава экспедиции, т.е. Михельсон.
Чтобы не мешать соседям, я решил прогуляться по городу. Но погода выдалась холодная, бродить по пустым улицам было скучно. Да ещё комары, как на грех, разлетались не на шутку. Кинотеатр, чьи афиши висели на столбах, был закрыт на ремонт и я вернулся в гостиницу. В коридоре наткнулся на Михельсона.
– У тебя инструмент здесь?
– спросил он меня.
– Одна из вертушек[82] "тормозит". Засорилась, наверное. Нужно разобрать и прочистить. Мой комплект, как на грех, в вертолёте остался.
Собрав всё, что было, в полиэтиленовый пакет, я поднялся в его персональный "люкс"... Шикарный, двухкомнатный с персональным санузлом, телефоном, холодильником и телевизором. До прибытия Михельсона эти апартаменты занимал я. С одной стороны, так было удобнее поддерживать связь, с другой - Алексей Исаакович получал гарантию, что его любимый "люкс" не отдадут кому-нибудь другому. Уж не знаю, почему, но... Михельсон очень трепетно относится к качеству жизни. А по мне: сверху не капает - уже комфорт, а если ещё и температура положительная -уют. Ну, а тараканы - они во всей гостинице одинаковые.