НФ: Альманах научной фантастики. Выпуск 11
Шрифт:
Павлыш показался Жалу горбатым великаном в блестящей одежде, с большой прозрачной головой, внутри которой, как зародыш в икринке, виднелась другая, белая с голубыми глазами и странным зрачком — словно кто-то уронил в голубую лужу черное семечко. Жало не знал, убьет он его, как и Белую смерть, или помилует, и опустился на колени, бросив копье, чтобы показать, что он безоружен.
Павлыш тоже рассматривал Жало. Это было странное существо, очень схожее с человеком. Его темная синеватая кожа была покрыта редкой бурой шерстью, более плотной на голове и груди. Бедра были обмотаны повязкой, с которой свисала связанная в кольцо веревка. Кривые короткие ноги заканчивались расплющенными ступнями, а длинные когти на руках, казалось, росли прямо из ладоней. Но более всего Павлыша удивили глаза. Желтые зрачки их были разрезаны вертикальной черной полосой, словно у кошки. Черная полоска сужалась и расширялась, чутко реагируя на малейшую перемену освещения.
У ног спасенного лежало второе существо, оно было меньше размером и оказалось самкой.
Шестеро врагов подошли и остановились за спиной Павлыша. Жало, взглянув в сторону своего спасителя, быстрым движением подобрал копье и затараторил, обнажив редкие клыки.
Павлыш настроил черную коробочку «лингвиста» на прием информации. Пусть послушает, наберется грамматики и лексики. Тогда можно будет объясниться. А пока Павлыш сказал, стараясь, чтобы слова его звучали убедительно:
— Не волнуйся, дружище. При мне они тебя не тронут.
Потом обернулся к воинам Старшего и сказал им:
— Попрошу без кровопролития. — И показал им пистолет.
Воины посовещались, потом тот, что постарше, густо обросший лежалой клочковатой шерстью, поморгал кошачьими глазами и сказал небольшую речь, указывая копьем на каменную стену, солнце и различные предметы вокруг. Речи Павлыш не понял. Переводчик тихо жужжал на груди, но из него не выходило ни единого членораздельного слова. Павлыш предположил, что смысл речи сводится к тому, что они рады бы подчиниться, да долг не велит отпускать беглецов на волю.
Павлыш вновь оказался перед дилеммой. Не исключено, что его двуногие натворили что-нибудь дома. Съели, к примеру, свою бабушку, и теперь им грозит общественное порицание. Разгонишь карательную экспедицию — поможешь росту молодежной преступности на этой планете. Хотя возможны и другие варианты.
Так что Павлыш просто пожал плечами, решив, что события должны идти своим чередом.
Старший из шестерых обратился теперь с речью к беглецу. Тот сначала возражал, и оратор повысил тон. Наконец Жало (это было первое слово, которое удалось понять «лингвисту») понурил голову, подхватил совсем ослабевшую девушку и поплелся к стене. Уходя, он обернулся и, если Павлыш правильно истолковал его взгляд, попытался внушить ему: «Идем с нами! Мне так страшно!»
И Павлыш последовал в хвосте процессии.
Ему представлялась соблазнительная возможность увидеть, как живут двуногие. Вряд ли путь очень далек — обе партии, и преследователи и беглецы, шли налегке. Кислород есть. Вернуться обратно никогда не поздно. И, в крайнем случае, можно прийти на помощь желтоглазому беглецу. Разум здесь в младенчестве, и вряд ли жизнь особи ценится высоко.
Заметив, что Павлыш следует сзади, главный воин остановился и сказал что-то, «Лингвист» вздохнул и перевел неуверенно: «Уходи, сильный дух».
Павлыш погладил черную коробочку и сказал лингвисту: «Молодец!»
Лингвист тут же (неизвестно, насколько правильно) передал слово Павлыша на языке аборигенов, и воин даже споткнулся от удивления. Но, не сказав ничего, он повернулся и бросился догонять остальных.
Павлыш шел за старшим след в след. Воин был ниже его на голову. Сквозь редкую пегую шерсть на затылке просвечивала синеватая кожа. На спине шерсть светлела, дыбясь гребешком вдоль позвоночника, в шерсти возились букашки.
Воины вели пленников не к карнизу, а прямо к обрыву, значительно правее расщелины. У скалы остановились. Один из воинов быстро вскарабкался на дерево и оглядел с него долину.
— Никого нет! — крикнул он. — Никто не видит.
Основание стены было в этом месте засыпано глыбами, сорвавшимися сверху. Воины отвалили одну из глыб, и за ней обнаружился черный лаз.
— Вы здесь живете? — спросил Павлыш.
Воины посмотрели на Павлыша, как на идиота. Пришлый дух сказал глупость. Кто может жить в черной пещере?
— Мы живем в деревне, — сказал Жало.
— Ага, — согласился Павлыш. В будущем надо избегать наивных вопросов. Нельзя забывать, что безопасность в какой-то степени зависит от его репутации как духа. Покажись он воинам безвредным, они, пожалуй, проткнут его копьем, дабы не вмешивался в чужие дела.
Пока воины растаскивали камни, чтобы удобнее пройти внутрь скалы, Павлыш, глядя на них, подумал, что они не похожи на ночного гостя на корабле. И Павлыш вспомнил, что тот бежал по песку и кустам, не сгибая спины. Да и руки его были куда короче, чем у аборигенов. Впрочем, здесь может оказаться несколько племен. Жили же на Земле одновременно кроманьонцы и неандертальцы.
Воины сложили камни у входа в пещеру таким образом, что можно было вытащить нижний, и остальные засыпали бы вход так, что снаружи никто не догадался бы о его существовании. Павлыш отдал должное их сообразительности. Затем двое забрались внутрь, повозились, выбивая искры из камней, и засветили заготовленные факелы.
— Пошли, — сказал главный.
Перед тем как войти в черную дыру. Жало вновь обернулся и спросил Павлыша, словно угадав его сомнение:
— Ты идешь, дух?
Павлышу стало совестно перед парнем, которого, вроде бы, обязался защитить. И он ответил, по возможности тверже:
— Не бойся, иди.
Послушно защебетал «лингвист».
Один из воинов задержался у входа, нагнулся, вырвал нижний камень и глыбы обрушились, отрезав солнечный свет и звуки утренней долины. Остался лишь мрак, отступающий шаг за шагом перед зыбким мерцанием факелов.
Путь по пещере был долог и однообразен. Павлыш не включал фонаря. Впереди покачивались оранжевые пятна факельных огней. Клочья дыма, схожие по цвету со стенами, отделяли порой Павлыша от согнутой спины воина, шедшего впереди. И тогда рождалось ощущение, будто ты замурован в горе и следующий шаг приведет к стене. Павлыш даже протягивал вперед руку, чтобы пальцы, проникая сквозь податливый дым, изгнали из мозга ложный образ.