НФ: Альманах научной фантастики. Выпуск 1

Кларк Артур Чарльз

— Да, красив, — сказал Туаф, — и молод тоже.

На какую-то долю секунды мелькнуло сомнение: может, это только кажется?

«Нет, — успокоил он себя, — все объясняется просто. Я еще не разучился работать».

Он еще раз взглянул на свое отражение в зеркале и удовлетворенно усмехнулся. Мог ли сравниться с ним Веяд, постаревший, осунувшийся и небритый?

Веяд дулся на него. Вероятно, он что-то учуял. Он опасался, что Эроя, кокетливая Эроя, предпочтет молодого бога ему, усталому и такому обыкновенному.

Туаф

отошел от зеркала. И в ту же минуту появился Веяд с толстой книгой в руке.

— Ну, как по-твоему? — спросил Туаф, не скрывая самодовольства. — Красив?

— Красив.

— И только всего? Ты не хочешь ничего к этому добавить?

— Могу добавить: ты сам сделал самого себя. Впрочем, себя ли? На днях, если не изменяет мне память, ты выглядел не так. Тогда ты был самим собой, сейчас ты кое-кого изображаешь. Кого? Я еще не уяснил.

— Ничего. Уяснишь. Тебе помогут.

— Кто?

— Женщина.

— Какая женщина?

— Та самая, которую ты прячешь.

— А! Вот для чего ты превратил себя в красавца? Понимаю. Но изменив и изрядно приукрасив внешность, произвел ли ты хоть малейшее изменение в своей сущности?

— Для чего?

— Для того, чтобы понравиться ей, той, для которой ты так стараешься.

— Ей нет дела до моей сущности.

— Ты уверен в этом?

— Уверен.

— Напрасно. Она не так глупа, чтобы сквозь твою косметику не увидеть подлинное лицо.

— Ты недооцениваешь мое искусство и противоречишь сам себе. Ты же признал сам, что я красив.

— Зачем тебе мое признание? Перед тобой зеркало.

— Но зеркало, дорогой, мертвая гладкая вещь. А я хочу отразиться в живом и подвижном сознании. В этом мире всего два живых сознания — твое и мое.

— А сознание Эрои? О нем ты забыл?

— Молчи! Я запрещаю тебе говорить о ней. Ты недостоин!

— А ты достоин?

— Спроси ее, кто из нас достоин.

— Посмотри, от гнева что-то случилось с твоей щекой и с кончиком носа. Ты уже не так красив, как был десять минут тому назад. По-видимому, тебе в эти минуты противопоказано нервничать.

— Да. Моя работа требует от дильнейца благоразумия и выдержки. Красота — это символ гармонии. Волноваться мне нельзя.

— А ты все-таки волнуешься. Смотри, стал шире рот и уже лоб. Еще полчаса, и ты из юного бога снова превратишься в того, кем был вчера.

— Не может быть.

— Взгляни в зеркало. Оно всего в двух шагах от тебя.

— В двух шагах? Здесь, на Уэре, все в двух шагах от тебя, все и все, и ты сам в двух шагах от себя. Тебе некуда от себя уйти. Ты каждый день должен видеть одно и то же. В таких условиях грешно не изменить себя, если это в твоих силах. Сегодня утром я взглянул в зеркало и не узнал себя. Вместо меня смотрел из зеркала кто-то другой. Это было настолько внезапно, что я подумал: на нашем острове

появился кто-то третий. В двух шагах… Здесь все в двух шагах. И нам не вырваться отсюда. Мне тесно здесь, Веяд, мне не хватает масштабов. Я отдал бы полжизни, чтобы, проснувшись, увидеть вдали горизонт. Но горизонта нет. И ничего нет, кроме маленького и искусственного островка, да нас с тобой и ее. Но существует ли она? Ты это знаешь лучше меня. Скажи правду. В мире, где все в двух шагах от тебя, не стоит врать.

— Не стоит врать? Вот я тебя и ловлю на слове. Если нельзя врать, зачем же ты изменил свою внешность, кого ты хочешь этим обмануть?

Поет птица

Затейник — солидный дильнеец с седыми усами сказочного волшебника — менял пейзаж. Нет, это было не хитроумное оптическое приспособление, специально созданное для обмана чувств. Передвигалось пространство и время. Домики переносились в другую местность быстро и незаметно для их обитателей, а затем снова возвращались. Затейник был слишком старателен и услужлив. Иногда хотелось задержаться в одной точке трехмерного пространства, а не менять ее на другую. И все же было приятно подойти к окну и увидеть рядом озеро, то озеро, которое вчера было далеко.

Эроя проснулась рано и подошла к окну. Она подняла занавеску и спросила себя: «Что же я увижу сегодня за окном?»

Она взглянула. За окном стоял олень. Он стоял как бы вынутый из пространства. За ним не было никакого фона. Он стоял, словно на облаке, отражаясь вместе с облаком в синей воде горного озера. Огромные детские влажные глаза оленя смотрели вдаль. Затем олень исчез и облако рассеялось. По-видимому, седоусый волшебник перенес домик Эрои на верхушку горы.

Эроя рассмеялась.

— Он забывчив, этот несносный старик, — сказала она. — Третьего дня он тоже проделал со мной эту же штуку. Он начал повторяться.

На днях, вместе с подругой Зарой, Эроя ходила по предписанию врача в отделение биохимической стимуляции. В обыкновенных условиях организм дильнейца химически обновляется за шестьдесят дней. Здесь, в этой камере, молекулы клеток, кроме тех, из которых состоят нуклеиновые кислоты, должны были обновиться за несколько часов.

Эроя и Зара вышли из отделения биохимической стимуляции обновленными и посвежевшими.

— Мы ли это, Зара, — спросила Эроя, — или не мы?

— Духовно — мы, — ответила, смеясь, Зара. — Но химически — не мы. Морфологически — мы, физически — не мы. Как же осуществляется единство между содержанием и формой?

— Спроси об этом врача.

Клетки биохимически обновились. Но было нечто важнее физического самочувствия — это духовное восприятие мира. Этим занималась сестра седоусого «волшебника», специалист в области изучения психического поля.