НФ: Альманах научной фантастики. Выпуск 20
Шрифт:
Эта ночь была жуткая. Когда я выключил свет в номере, оказалось, что все равно видно, как вспыхивает под рубашкой табло. Подремав немного, я просыпался, и каждый раз, проснувшись, видел сквозь рубашку, как под ней загорается: "НАБЕРИТЕ "5", ДЛЯ ВАС ЕСТЬ СООБЩЕНИЕ". Я лежал, как в коконе, окно скрывали две занавески, одна газовая, прозрачная, другая, плотная бледно-лиловая, багряная, сливовая, зеленоватая; в Манхэттене, на семнадцатом этаже, по сторонам - Нью-Джерси, Квинс, берег континента и Атлантический океан, и я изолирован от мира, даже воздух ко мне поступает только из кондиционера,
Рассвело, и я понял, что не могу больше оставаться в этой комнате, и поэтому вышел и отправился бродить по Манхэттену, и в отель вернулся только часа в четыре дня. В холле, как обычно, яблоку негде было упасть, и я с трудом протолкался между алюмикроновыми костюмами к лифту. Лифт, естественно, был автоматический и должен был подняться через какое-то определенное время, но ни секундой раньше, так что всем, кто зашел в него, приходилось стоять и ждать.
Казалось, что путешествие на этом лифте будет длиться вечно, но наконец я вышел на своем семнадцатом этаже и проследовал по холодноватым, пахнущим нафталином туннелям к 1703-му номеру. Я и не знал, что в боковых коридорах прячутся Скелет и Огнетушитель, сотрудники секретной службы "Хилтона". Я вошел в номер. Они подождали ровно столько, сколько нужно, чтобы соблюсти приличия, - секунд семь с половиной - и после этого постучали в дверь. Я открыл ее, передо мной стоял Скелет, а позади него - Огнетушитель.
Скелет заговорил (Огнетушитель за все время, что они у меня были, не проронил ни слова):
– Тысяча семьсот три?
– Да, - сказал я.
– Мы хотим поговорить с вами, мистер… э-э… Вулф, - сказал Скелет.
"Вулф" он произнес так, как будто фамилия эта принадлежит не мне, а он это прекрасно знает, так как ценой немалых усилий установил подлинную мою личность, но пока решил меня не разоблачать и мне подыгрывает.
– Кто вы такие?
– спросил я.
– Служащие охраны.
– Ну что ж, - сказал я, - входите.
В голову мне пришло только одно: они явились ликвидировать меня за то, что я произносил речи в систему звуковой сигнализации и она от этого спятила. Что делать? Остановить их невозможно. Даже телефонистке не позвонишь и уже не услышишь ее наставлений о том, что следует читать инструкции.
Они вошли, как входит Джон Айленд, когда исполняет роль лейтенанта и оглядывает помещение, где, как он предполагает, прячут оружие. Скелет был в алюмикроновом костюме и в завязанном по-виндзорски полосатом галстуке; в руке он держал папку с бумагами. Лицо у него было очень ухоженное, ну совсем как на фото в рекламах парикмахерских салонов - благодарное "Компании универсальной стрижки", и в то же время немного ошалелое. Огнетушитель был много ниже ростом и был похож на… ну, в общем, на мичиганский огнетушитель 1935 года.
– Присаживайтесь, - сказал я.
– Что-о?
– сказал, резко повернувшись ко мне, Скелет.
А потом бросил Огнетушителю уголком рта:
– К двери!
Огнетушитель бросился к двери - видно, для того, чтобы предотвратить мой побег.
– "Беретта" в стенном шкафу, - сказал я.
Это
– Что?
– сказал Скелет.
– Знаете, мистер… э-э… Вулф, давайте-ка мы посмотрим ваши документы.
– Зачем?
– удивился я.
Скелет бросил взгляд на своего напарника, Огнетушитель расправил плечи.
– Ну хорошо, мистер… э-э… Вулф, - снова заговорил Скелет.
– Что, если мы скажем вам, что вы, когда вас записывали, указали липовый адрес?
– Я скажу, что вы неправильно информированы.
– Ну а что, если скажем, что мы проверили и там, где вы, по вашим словам, живете, вы на самом деле никогда не жили! И что на почтовом ящике там вашей фамилии нет?
– Не знаю. Наверно, мне придется вам сказать, что в том доме вообще нет почтовых ящиков. Что это кооператив. Вы слышали, что так бывает?
– М-м… Да?
– процедил Скелет.
По виду Огнетушителя можно было уверенно сказать: он готов к любому обороту событий. Скелет постоял в раздумье, отражая алюмикроновым костюмом все источники света, какие были в комнате, и наконец сказал:
– Все равно это не меняет главного. Вы на четыре дня просрочили оплату счета.
– Просрочил?
– сказал я.
– Ага, - сказал он.
– Вы должны были выехать в воскресенье.
– А я звонил в воскресенье утром администратору.
– Карточка, - начал Скелет и извлек из папки какую-то карточку, говорит, что вы должны были выехать в воскресенье.
– С карточкой я не разговаривал, - сказал я.
– Меня это не касается! Я верю карточке, и карточка говорит, что платеж вы просрочили.
Я мысленно увидел то, чему следовало произойти. Мне представилось, как, незаметно отступая, я оказываюсь около телевизора-бюро-конторки и незаметно, держа руки все время у себя за спиной, сдвигаю телефонную книгу с кнопки звуковой сигнализации, внезапно сдергиваю рубашку с табло, и пх, пш - закрутился фейерверк; бэм-м, "НАБЕРИТЕ "5", ДЛЯ ВАС ЕСТЬ СООБЩЕНИЕ", "ЧТОБЫ ВЫКЛЮЧИТЬ ЗВУКОВУЮ СИГНАЛИЗАЦИЮ, НАЖМИТЕ КНОПКУ", дизельная сирена! Все орудия, пли! Все с ног на голову. В дверном проеме Скелет сталкивается с Огнетушителем.
Но на самом деле ничего этого не произошло, а я просто сказал:
– Между прочим, как ваше имя?
Но действие этот мой вопрос произвел странное. Лицо Скелета утратило всякое выражение, потом он достал бумажник и начал рыться в нем. Наконец он протянул мне визитную карточку.
Надпись на карточке гласила: "Кеннет Морган, младший экономист".
– Так вы Кеннет Морган?
– спросил я.
– Посмотрите на карточку, - ответил он.
Ну конечно, как те я этого не сообразил! Великолепно! Слава Богу, этот человек весь, целиком на ней записан.
Тут он поднял свое лицо, словно сошедшее с рекламы "Компании универсальной стрижки", и сказал:
– Надеюсь, вы понимаете, сэр, дело это очень щекотливое.
Я дал младшему экономисту чек на сто тридцать три доллара пятьдесят пять центов, и они с Огнетушителем растаяли в коридоре. Что возвращает меня, Хорват и Хорват, к вопросу о вышеупомянутых четырех долларах семидесяти девяти центах. На следующее же утро я позвонил портье и попросил приготовить мне счет: в три часа дня я выезжаю.