Ни о чем не жалея
Шрифт:
– Скажите ему, что не хотите его видеть, Кейтлин. Скажите, что вы и я... что я ухаживаю за вами. На самом деле мне бы этого очень хотелось. Больше всего на свете.
Кейт вздохнула, изо рта у нее вырвалось облачко пара.
– Я очень польщена, Джеффри, но замуж я не собираюсь. Ни за вас, ни за кого бы то ни было. И не выйду до тех пор, пока отец не сможет обойтись без моей помощи. – Наклонившись, она легонько поцеловала Джеффри в щеку. – Но я подумаю над вашим предупреждением. Спасибо за заботу. Спокойной ночи, Джеффри.
Поправив высокую бобровую шапку, Джеффри ответил:
– Спокойной ночи, Кейтлин.
Повернувшись, Кейт вошла в дом и поднялась по лестнице в свою комнату, намереваясь хорошенько выспаться. Но не тут-то было. Сон никак не шел к ней. И не потому, что она, как обещала Джеффри, размышляла над его предупреждением, а потому, что думала о Рэнде.
И когда, наконец, сон сморил ее, ей приснился Рэнд. Насмешливо улыбаясь, отчего на щеке его образовалась ямочка, он потирал покрасневшую щеку, и Кейт, невзирая на советы Джеффри, радостно улыбнулась ему во сне.
Глава 8
Похоже, герцог решил, что Кейт будет интереснее покататься в парке не в шикарном фаэтоне, а верхом на лошади. Посланный им слуга передал Кейт, чтобы она оделась, как положено для катания верхом, а он заедет за ней через час.
Услышав это, Кейт почувствовала приятное волнение. Она уже несколько лет не ездила верхом. Бросившись к гардеробу, она принялась копаться в своих старых, давно не востребованных вещах и, отыскав темно-красную бархатную амазонку, быстро позвонила служанке. К тому времени, когда герцог приехал в дом маркиза, Кейт была уже почти готова.
Белдон ждал ее у входа, потрясающе красивый в плотно облегающих ноги лосинах, темно-коричневом сюртуке для верховой езды и высоких, до колен, сапогах. При виде Кейт он улыбнулся и обвел одобрительным взглядом рубинового цвета амазонку и такого же цвета цилиндр.
Когда Кейт вышла из дома, Рэнд подвел ее к лакею, поджидавшему их с лошадьми: крупным чистокровным гнедым жеребцом и премиленькой маленькой гнедой кобылкой с изящной головкой и стройной шеей, очень похожей на ту, что была у Кейт в детстве.
– Да она просто красавица, Рэнд! – воскликнула Кейт.
– Ты сказала, что любишь кататься верхом. Димплз [3] легко управлять, и в то же время она довольно резвая.
– Димплз? – Кейт удивленно вскинула брови. – Так вы назвали ее в свою честь?
Рэнд слегка покраснел.
– Это Ник Уорринг решил так пошутить, – проворчал он. – Я подумал, тебе приятнее будет прокатиться на ней верхом, чем трястись в фаэтоне.
Кейт не смогла сдержать улыбки.
3
Ямочки (англ.)
– Вы с такой легкостью читаете мои мысли, что иногда мне становится страшно.
Рэнд рассмеялся и помог Кейт сесть в дамское седло. При этом ему пришлось взять ее руками за талию, и взгляды их встретились. Кейт первой отвела глаза.
Подойдя к лошади, герцог грациозно вскочил в седло, и Кейт заметила, как напряглись под сюртуком его мощные мышцы.
– Готова? – спросил он, подъезжая к ней. Кейт кивнула.
Они двинулись в путь неспешной рысью, поскольку улицы были запружены каретами, колясками, фаэтонами и прочим транспортом. Кейт искренне наслаждалась ездой. Было приятно чувствовать под собой спину умного животного. Кроме того, ей льстило, что Рэнд вспомнил о ее любви к верховой езде и, как всегда, сделал все от себя зависящее, чтобы доставить ей удовольствие.
До Гайд-парка добрались довольно быстро. Как обычно по утрам, там было полным-полно народа, в основном разодетые в пух и прах великосветские баловни: дамы в нарядных шелковых и атласных туалетах, мужчины во фраках и высоких бобровых шапках, некоторые расфуфырены, как павлины. Не один раз Кейт пришлось сдерживаться, чтобы не рассмеяться при виде этих типов, изо всех сил пытавшихся перещеголять друг друга.
—Похоже, ты находишь эту публику смешной. Или я ошибаюсь? – протянул Рэнд, и его золотисто-карие глаза заискрились веселым смехом.
– Просто некоторые представители аристократии... одеты несколько более ярко, чем я привыкла. – И Кейт многозначительно взглянула на разодетого денди в розовом боа из перьев, с накрашенными губами и лицом, белым от пудры.
Проследив за ее взглядом, Белдон ухмыльнулся.
– Дипломатично сказано, мисс Хармон. Ты хочешь убедить меня в том, что тебе не нравится, когда мужчина носит перья?
– Я предпочитаю их на шляпе.
– Или на птицах. Насколько я помню, ты не очень любишь шляпы. – Он бросил взгляд на веселенький котелочек у Кейт на голове. – Хотя та, что сегодня на тебе, мне очень нравится.
Кейт улыбнулась:
– Мне тоже. Наверное, потому, что она похожа на мужскую. В ней я чувствую себя равной мужчинам, хотя это чувство и преходяще.
Белдон хмыкнул, и они поехали дальше.
С этого дня герцог каждый день приезжал к Кейт, привозя с собой маленькие подарки: то букет роз, то коробку дорогих шоколадных конфет, завернутую в серебристую бумагу и перевязанную голубой атласной лентой. А однажды он принес маленькую фарфоровую музыкальную шкатулку в форме сердечка. Когда он ее открыл, зазвучала ария из оперы, которую они слушали.
Он неизменно вел себя как джентльмен. Манеры его были безупречны, и ничего лишнего он себе не позволял. Но взгляд его темных глаз, казалось, жег Кейт огнем. По ночам ей снились эти полные страсти глаза, губы, ласкающие ее грудь, и она просыпалась вся в поту. Кейт понимала, что должна перестать встречаться с Рэндом, чувствовала, что эти встречи добром не кончатся, но не могла заставить себя отказаться от них.
В конце концов, она женщина и в присутствии Рэнда таковой себя и ощущала.