Ни шанса на сомнения
Шрифт:
— Прогуляемся? — предложил, притянув меня за талию к себе.
— Длинной дорогой! — нервно хихикнула.
Наслаждаясь морским бризом мы неспешно побрели по набережной, и купили чурчхелу. По очереди откусывали сладкую, тянучую, колбаску, которую я зажала в ладони и смеялись, вгрызаясь в застывшую фруктовую оболочку. Потом, сильно захотелось пить, и мы хлобыстнули, устроившись за стойкой в каком-то лаунж-баре еще по стаканчику вина. О чем-то говорили, но думали совсем о другом. Напряжение достигло кульминации. И я поймала себя на мысли, что
Симпатичная блондинка на ресепшен в гостинице приветливо улыбнулась нам, и вперив взгляд в монитор принялась что-то старательно в нем изучать.
Виктор был прав, до нас никому не было совершенно никакого дела. Мы были одними из сотен отдыхающих, ежедневно мелькающих перед их глазами, чьи истории им неинтересны. Которые уедут и о которых тут же забудут.
Легко и свободно выдохнув, я вложила свою ладонь в ладонь Линца, и мы направились к лестнице, ведущей к нашему номеру.
Глава 28
— Вить… — закрыв глаза, я уткнулась носом ему в грудь, когда он открыл дверь номера. — Прости…я…
— Передумала, — заканчивает мою мысль. Наверное, ему кажется, что я играю с ним. Хотя так, по сути, и получается.
— Просто…просто я запуталась…и боюсь наделать глупостей, — признаюсь шепотом.
— Трусиха… — моего виска мягко касаются горячие губы. Они движутся вниз по щеке, а потом снова возвращаются и обжигают кожу за ухом. — Не бойся жить моментом и быть счастливой. Делай то, что хочется…Поверь, жизнь состоит не только из обязательств…она может быть легкой и очень приятной.
Обнимая за талию, подталкивает вперед. И когда дверь за нами закрывается, прижимается грудью к спине, обвивает руками, будто пытается вобрать мое тело в свое. Шумно втягивает воздух, оставляя на шее влажный след, скользит губами к ключице. Медленный выдох и щекочущая струйка из собранных трубочкой губ растекается теплом по коже. По моему телу прокатывается легкая дрожь.
— Выключи внутреннего контролера, Фике, — шепчет на ухо. Широкие мужские ладони нежно обхватывают грудь, и сжимают до сладкой боли. Так, что выстреливает жаром вниз живота, плавя изнутри. — Расслабься…Пусти меня ближе…
От вкрадчивого голоса и пьянящих слов, становлюсь совершенно безвольной. Закинув голову, упираюсь затылком в его плечо, непроизвольно выгибаясь. В этот момент его пальцы осторожно пробираются мне под футболку и рисуют вокруг пупка многообещающие узоры. Такое ощущение, что мозгу не хватает кислорода, который я начинаю рвано глотать. Все как в тумане. Теснее прижимаюсь к нему, когда ласкает скулы, подставляю для поцелуев шею. И эта его мягкая щетина, и неторопливые губы, от которых сбивается дыхание … вызывают невыносимое желание опустить его руку туда где сладко ноет. Будто услышав, Виктор ведет ладонью вниз по бедру, а потом возвращает по плотной джинсовой ткани вверх, с силой сжимая. Я замираю, а он просовывает ее
— Мне…мне надо…в ванную — выдыхаю с напором и распахиваю глаза.
Вожу шальным взглядом по сторонам. Нужно хоть немного перевести дух. Иначе…иначе, кончу, к чертовой матери, сейчас, потому что, уже почти на грани.
Непослушное тело, которого лишили желанной ласки, только усилием воли удалось загнать в ванную.
Смотрю на себя в зеркало, широко расставив руки на раковине. Раскрасневшаяся, с расширенными зрачками и растрепавшейся прической. Делаю глубокий вдох, затем медленный выдох и нервно улыбаюсь сама себе.
Не могу я обломать нас и в этот раз. Вернее, могу, но не хочу! Ожидание накалило и обострило желание. Он хочет меня, я хочу его до дрожи. Пусть уже наконец все случится!
Суетливо перекинув на одно плечо волосы, скручиваю их в жгут и плеснув в лицо холодной водой, закрываю глаза.
Отступать уже поздно, да и не за этим мы сюда сейчас пришли. Хочу его, но сделать первый шаг, выйти и предложить себя, не смогу. ААА! Черт! Карл, ну как же быть?!
Промаргиваюсь, открыв глаза, и решительно скинув одежду, юркаю в душевую кабину.
Под струями прохладной воду, намыливаюсь апельсиновым отельным гелем, покрываясь гусиной кожей. «Веду себя как дура. Как девственница, которая мужика впервые в жизни увидела», — ругаю себя, ополаскиваясь под душем.
Вытираясь насухо белоснежным полотенцем, я решала в голове дилемму надеть трусы или нет. И отогнав подальше мораль, накинула на голое тело, висевший тут же гостиничный халат, в котором практически утонула.
Придерживая полы, я выглянула за дверь, которая выходила в спальню. В комнате стоял полумрак. Вышла. Огляделась. В неярком свете, пробивавшемся с улицы сквозь полупрозрачные занавески, стало понятно, что моя обитель пуста.
Прислушиваясь к шорохам и звукам, я подошла к окну. Дверь на балкон была приоткрыта. Оттуда доносился запах табака. Линц сидел в кресле с тлеющей сигаретой в руках. Не курил, просто держал и смотрел на дымящейся пепел. Он повернулся и увидев меня, наклонил голову. Во всей его позе, натяжении мышц, взгляде было ожидание. Моего решения.
Я обхватила себя руками стараясь унять нарастающее волнение. Затушив сигарету в пепельнице, он буквально через секунду возник из смазанной серой пустоты у меня за спиной.
Положив руку на плечо, осторожно приспустил с него халат и нежно коснувшись, провел губами к шее.
— Черт возьми, как же вкусно ты пахнешь… — шумно повел носом и прихватил зубами мочку. — Апельсином и солнцем.
Я резко вдохнула, когда его пальцы коснулись моей груди под махровой тканью. Скользнули, чиркнув моментально затвердевший сосок. Сложились лодочкой, накрывая ее целиком.
— Ты пахнешь, — склонившись так, что я чувствовала его губы, задевавшие ухо, шептал подавляя остатки воли.