Ни шанса на сомнения
Шрифт:
А пока — хватит жрать себе мозг. Еще не все отмеренное на мой век освоено, так что серое вещество, мне пригодится.
Переварив обед, женское большинство отправилось сгребать на участке в кучи пожухшие листья, а единственный, горячо любимый мужчина, занялся шашлыком, вдохновляя нас шуточками на трудовые подвиги.
Переменчивая осенняя погода испортилась, и шашлычные посиделки на лоне природы пришлось перенести в дом. В разгар импровизированной пирушки маме позвонила Валя. Кухня, хоть и была просторная, но родительнице, видимо,
— Ну это надолго, — махнул ей вслед отец, — пошла раскрывать секрет каких-нибудь галушек. Ты представь, кивает мне, — Валя-то наша, Максиму готовит. Вот что с людьми творит любовь!
— Вот и умница, — бабушка подложила отцу салат с опятами, — своего мужчину надо холить и лелеять.
— Ба, ты так говоришь, как будто видела его!
— И даже кормила! Они мне вчера целую корзину фруктов привезли. Манго спелые просто объединение. Хочешь?
— Давай одно напополам, — я отодвинула от себя тарелку с недоеденным шашлыком.
— Все на диетах сидишь? — проворчала бабушка, вынимая из холодильника желтый огромный манго. Помыла и ловко нарезала ежиком. — Бледная, как моль стала.
— Да не сижу я ни на каких диетах, ба. Это я по сравнению с Валей, бледная. Тебе кажется.
— Ага. И заморенная, будто в подвале сидела. Доходяга, ухватиться не за что! Куда только Алексей смотрит! Ешь! — двигает ко мне тарелку. — Как он, кстати?
— Хорошо, — вытираю салфеткой потекший по подбородку сок. — Главным инженером в открывающемся питерском филиале будет.
— А чего невеселая тогда? Радоваться за мужика надо! При сытом муже и жена голодной не останется!
— Да я радуюсь, ба!
— Что-то не видно, — отец смерил меня взглядом, пропустив рюмку беленькой. Они с мамой оставались ночевать, поэтому чуть-чуть взбодрить организм ледяной водочкой под шашлычок, как он говорил — святое дело! До утра все равно выветрится. Да и в конце концов, директор он или нет? Может и подзадержаться немного.
— Что мне конем что ли скакать?!
— Работника-то мне, когда на твое место искать?
— Не раньше нового года, — буркнула я, вгрызаясь в мякоть.
И только сейчас до меня дошло…Я не хочу переезжать в Питер, только потому что все от меня этого ждут. Не хочу подстраиваться под «оправданные», но выдвинутые Свиридовым условия. Не хочу выпадать из привычного ритма жизни.
У меня тоже есть желания! Я хочу прожить свою неидеальную жизнь! Хочу на кухне желтые стены! Собаку хочу! Да в конце концов, хочу печь свои десерты…И кондитерскую хочу! Да! Я хочу свою кондитерскую!
Впервые абстрактное желание, вертевшееся в голове, сформировалось в отчетливую форму.
А кто мне в принципе мешает, его осуществить? Да никто!
Денег можно занять у отца…взять в аренду помещение… «И прогореть!» — прошептало мне губами Алексея, жалкое малодушие.
Ну не верит в меня
«Надо просто все хорошенько обдумать и оценить», — настойчиво билось внутри.
И тут меня, как волной окатило смутным чувство вины, и ощущением незаслуженного поражения. Что не оправдаю возложенных на меня надежд и ожиданий. Что, получается, столько времени морочила голову хорошему человеку, и в последний момент подвела. Просто слилась. Перестала тихо подносить за спиной патроны…Блин!
Но с другой стороны…задача мужчины не вынуждать свою женщину подавать гребаные патроны отстреливаясь от всего мира, а не подвергать ее лишний раз стрессу. Защищать и оберегать, как зеницу ока.
И что делать с противоположными чувствами я тоже пока не знала…
Уже смеркалось, когда я выгнала Муху за ворота, собираясь отчаливать домой. Отец обнял меня и сказал, помолчав:
— Не слушай никого, кто будет говорить, что ты что-то кому-то должна. Я видел, как сияли твои глаза, когда ты познакомилась с Алексеем. Как готова была вгрызаться в глотку любому, кто криво о нем говорит. Сейчас этого нет. Не слушай меня, если я ошибаюсь, — положив руки мне на плечи заглянул в глаза. — Ты к нему остыла…но боишься себе признаться в том, что любовь ушла. Цепляешься, как за последний шанс в своей жизни. Как отец, я корю себя, что слишком рано, отдал тебя ему…ты не научилась ни царапаться, ни кусаться. Вот он и вьет из тебя веревки. Думаешь я не вижу?
Я на мгновенье прикрыла глаза, не зная, что возразить. Как все объяснить-то?
— Я молчал, потому что раньше тебя это не напрягало, а теперь тяготит. Послушай меня, Вик… причина не в том, что ты стала плохая, или Алексей испортился. Причина в том, что ушла любовь. Может не он твоя судьба, а ты так отчаянно присваиваешь то, что не принадлежит тебе. Я что сказать-то хочу… — он запнулся, — не сошелся на Алексее белый свет… Да, он — неплохой мужик. Своеобразный, конечно, но кто не без изъяна. В каждом из нас — своя червоточинка. Ты делай, Вик, то, что считаешь нужным. Для себя нужным. Стань эгоисткой. Я это к чему все… — успокаивающе погладил меня по голове. — Ты у меня умница и красавица, одна не останешься. Кстати, у меня есть знакомый…
— Пап, ну ты-то не начинай, а? Ну какой еще знакомый? Я вообще-то с мужчиной живу…
— Так и я о том же, Вик. Что не жена до сих пор… — назидательно поднял вверх палец.
— Еще скажи, что это знак? — передразниваю его мимику и жест.
— Все может быть… — треплет меня по щеке, улыбнувшись, — Пути господни нам неведомы!
— Люблю тебя, пап! — целую отца на прощание.
— Ехай осторожно!
— Езжай, пап! Правильно езжай!
— Один хрен! Будь осторожна! Как приедешь — позвони! Мы с матерью волноваться будем!