Ни шанса на сомнения
Шрифт:
— Леш, я же тебе утром все объяснила. Больше мне добавить нечего.
— Ты у сестры?
— Я с Жориком! — усмехнулась, прикрыв зевок.
— С каким еще Жориком? Послушай меня! — продолжил с нажимом в голосе. — Я сейчас приеду и расхерачу морду твоему кобелю!
Кровь прилила к голове, создавая в ушах гулкий шум. Я молчала, пытаясь понять зачем вообще весь этот спектакль.
— Ты меня поняла?! Где ты? Давай поговорим. Пожалуйста! — словно прочитав мои мысли, убавил громкость и смягчил тон.
— Мне кажется,
— Что за вопрос? Я тебя люблю!
— А Юлю? — спросила в лоб.
На вруна он явно не учился. В трубке повисла пауза.
— Лешь, ты ее любишь?
— Ты даже не представляешь, что сейчас творится в моей голове… — тяжело сглотнув, отозвался он. — Все так запуталось…Ты мне нужна, Вик.
Я затрясла головой, чувствуя, как в носу защипало. Свиридов сейчас, действительно не играл, он ждал от меня…поддержки? Надеялся, что растекусь лужицей, обогрею и приму? Серьезно?
— Леш, ты же нормальный мужик…За тебя красивая женщина бьется. Не упусти ее. Локти себе будешь кусать, если вдруг что с ребенком случиться…Тебе тридцатник. Тридцатник, Леш! Прятать голову в песок, в попытке уйти от ответственности — это совсем не выход!
— А если это не мой ребенок?
Закрутившиеся в спираль внутренности, сдавили сердце и распирали грудную клетку. Мне захотелось запустить телефон в стену. Чтобы вдребезги.
— Он твой, и ты это прекрасно знаешь.
Молчит, обреченно вздыхая.
— Она, что замужем? — заглушив вспышку раздражения пялюсь в потолок.
— В разводе…
— Тогда, я вообще не понимаю! Почему ты ведешь себя, как инфантильная баба?! Зачем пытаешься съехать?! — взрывает меня. — Ты станешь отцом, Леш! Отцом! — и твердо добавляю, чтобы прекратил изводить и себя, и меня. — Я не поеду в Питер! Я звонила вчера, чтобы сказать именно это!
— А как же наши планы…Как же я… как я без тебя буду…
— Отлично ты без меня будешь. У тебя должность новая, женщина любящая под боком ребенка ждет. Не профукай свой шанс.
— Вик…
— Леш, ты же не думаешь всерьез, что я сделаю вид, будто ничего не произошло? У нас было много хорошего. Я любила тебя. И знаю, что ты меня любил…но видимо у судьбы на нас разные планы… — к горлу подступили слезы. — Я искренне, слышишь, искренне желаю тебе счастья…Давай завтра где-нибудь встретимся, я тебе ключи отдам.
Он пытался еще что-то сказать, но я нажала на отбой. Было мерзко, стало еще хуже. Да, я не сказала ему всей правды…она все равно уже ничего не изменит. Незачем еще больше запутывать клубок.
Соскакиваю с кровати, задеваю стоящий на тумбочке бокал. Осколки веером разлетаются по полу. Перешагиваю, и все же какой-то противно впивается в пятку. Блять! Допрыгиваю на одной ноге до ванны, включаю свет и воду, нащупываю и выдавливаю милипиздрический кусочек стекла. В груди такая тяжесть, что боль не
Жалея себя, я опять разревелась. Да что ж такое? Море из слез во мне скопилось что ли?
Отчаянно захотелось тепла и уюта от другого человека. Поддержки, и хоть какой-нибудь надежды на то, что дальше будет лучше и вообще может быть хорошо.
Глава 49
Новость о беременности Юли меня подкосила. В душе поселилось ощущение пустоты, никчемности, бесполезности.
У нее будет ребенок! Голубоглазый, кучерявый блондинчик. Хотя нет, темненький. Свиридовские гены, перед Юлиными, будут явно бледно- рецессивными.
В голову лезли непрошеные картинки: он прижимается ухом к аккуратному животику, чтобы послушать, как там кто-то возится. Вкладывает палец, в крохотный кулачок. Идет с кенгуряхой на пузе, с сучащим ножками малышом.
Ребенок! У него будет ребенок! У них.
Заметенные веником в угол сомнения, снова вылезли наружу, зарождая глухую тревогу. А вдруг врачи ошиблись? Что если это я не могу иметь детей?
Навалилась дикая усталость и безразличие ко всему. Организм словно впал в зимнюю спячку: есть не хотелось, разговаривать и двигаться тоже. Все воскресенье я пролежала на диване. Вечером, переломив себя позвонила Свиридову, и договорилась встретиться около «стекляшки». Мне необходимо было проветрить мозги, а просто бродить по улицам — я не умела…нужна была цель. И я ее нашла — захлопнуть дверь в прошлое, из которой еще дуло.
— Может кофе? — Свиридов кивнул на дверь кафешки. Я отрицательно покачала головой.
Вид у Алексея…был бледненький. Потрепанный что ли…Резкие складки у рта не скрывала даже отросшая щетина, волосы беспорядочно спутались, а «мешки» под глазами наглядно свидетельствовали о беспокойной ночи. Мне даже в моменте захотелось покаяться. Сказать, что тоже не «святая», чтобы не смотрел, как проштрафившийся школьник на завуча. Но я быстро себя одернула. Ни к чему бить мух на голове тигра. Свиридов просто все вывернет, и выставит меня виноватой.
— Вот, — буркнула я, вытащив ключи из кармана.
— Ты своим сказала? — он попытался задержать мои пальцы в ладони. Я выдернула кисть, машинально сжав ее в кулак.
— Пока нет. Завтра скажу, что переезжать в Питер не захотела, а у тебя там карьера…перспективы… А ты?
— Тоже пока нет, — он все-таки поймал мою руку. — Может…не стоит торопиться?
— Ты прикалываешься что ли? — обхватив себя за плечи, будто мне холодно, хотя, наверное, так и было — осень уже поздняя, я вздернула подбородок. — Давай еще сделаем вид, что ничего не было. И будем жить дальше, как ни в чем не бывало.