Нибелунги. Кровь дракона
Шрифт:
Он достал из сундука золотую нагрудную цепь с рубиновыми вставками и надел на Зигфрида.
– Вот так… Теперь ты настоящий король!
Выразив свои эмоции, друзья принялись тщательно исследовать содержимое вскрытого сундука. В нём оказались золотые монеты времён Гая Юлия Цезаря, Тиберия Цезаря Августа, Калигулы, Тиберия Клавдия, словом, вышедшие из обращения примерно лет двести назад. Но, несмотря на это, они были куда весомее современных тремиссов. К тому же их можно было переплавить… Впрочем, у практичного Зигфрида мелькнула мысль: золотые монеты хороши с любым венценосным изображением. Не важно, что ныне римскую казну (впрочем, как
Помимо монет в сундуке находились различные женские украшения. Часть из них выглядела грубовато, явно прослеживалась работа саксонских и готских мастеров, но были и изящные римские украшения, усыпанные драгоценными камнями.
Налюбовавшись вволю этими произведениями ювелирного искусства, друзья вскрыли оставшиеся два сундука. В одном из них они обнаружили скрамасаксы [46] – мечи и кинжалы с рукоятями в виде головы ворона; пояса и ножны – все отменной работы.
46
Скрамасакс – короткий меч древних германцев. Согласно некоторым точкам зрения именно от названия этого меча «сакс» и стали называться саксы. Длина клинка доходила до полуметра, толщина свыше 5 мм, заточка односторонняя, конец заострённый, хвостовик, как правило, асимметричный.
Зигфрид выбрал длинный меч – пламенеющий клинок [47] – с богато отделанным навершием. Такого необычного клинка ни он, ни его друзья никогда не видели…
Последний сундук хранил некогда богатые одежды. Увы, но они пострадали от времени (особенно меха), однако камни, украшавшие туники и плащи, выглядели безупречно. Поверх одежд лежал серебряный головной обруч, усыпанный голубыми топазами, – символ власти ярла или конунга, много десятков лет назад сокрывшего под землёй свои сокровища. Увы, теперь никто не знал: что его побудило это сделать.
47
Имеется в виду волнообразный клинок обоюдоострой заточки.
…«Три Зигфрида» появились в охотничьем лагере перед своими спутницами и прислугой увешанные золотыми цепями, на голове принца красовался рогатый шлем, в руках он сжимал пламенеющий клинок, которому дал имя – Нортунг.
«Жрицы любви» потеряли дар речи при виде своих покровителей, прислуга же и вовсе перепугалась насмерть, решив, что знатные юноши действительно растревожили гнездо дракона и забрали всё его золото. Теперь жди беды…
На что Зигфрид рассмеялся и гордо заявил:
– Дракон мёртв! Вам нечего бояться! Он остался в подземелье, где много веков охранял своё золото!
На следующий день друзья снова спустились в подземелье, дабы поднять найдённые сокровища на поверхность и увезти их в Кастра Ветера.
Зигфриду понравилась байка про дракона, впрочем, как и его друзьям. Они тут же сочинили историю о том, как принц сразил мечом чудовище и завладел его золотом. Зигфрид же в благодарность щедро одарил своих друзей украшениями и мечами из «драконьей сокровищницы». «Жрицы любви» получили в подарок по золотому браслету и горстке золотых монет. А по возвращении в Кастра Ветера, в лупанарий, рассказывали своим клиентам о том, как Зигфрид победил дракона, добыл сокровища и щедро одарил их.
Королевский двор бурлил – все обсуждали подвиг принца. Королева гордилась своим сыном, а король лишь усмехался над его находчивостью и умением преподнести себя, не сомневаясь, что эти качества, также как и военные таланты, необходимы будущему правителю Фризии.
Урсула, несколько месяцев назад покинувшая королевскую резиденцию, также радовалась успеху Зигфрида. Королева сдержала своё обещание и сосватала её за достойного мужчину. Им оказался недавно овдовевший двадцатипятилетний виночерпий Ортвин. Его жена умерла родами, оставив ему малышку и ещё двоих сыновей. Урсула с радостью стала им матерью.
Единственной, кто не разделял всеобщей радости и ликования, была Арнегунда. Она по-прежнему пребывала в предместье Кастра Ветеры, в королевской латифундии. Узнав о том, что Зигфрид победил дракона и завладел несметными сокровищами, оставили бывшую наложницу совершенно равнодушной. Приближались сроки родов, Арнегунда чувствовала себя плохо. К тому же ей постоянно снились дурные сны.
Симоний, королевский лекарь, вот уже несколько дней находился подле ложа Арнегунды, предчувствуя, что предстоящие роды будут тяжёлыми. Он старался всячески приободрить женщину, однако та реагировала вяло, словно предчувствуя свою смерть.
Через неделю Арнегунда умерла, дав жизнь очередному королевскому бастарду – родился здоровенький мальчик.
Симоний незамедлительно прибыл в Кастра Ветеру, дабы отчитаться перед королевой. Он заверил Зиглинду, что сделал всё возможное, дабы спасти жизнь роженицы. Но, увы…
Королева смерила лекаря ледяным взором и произнесла:
– Главное, что ребёнок родился здоровым. Это подтверждает тот факт, что мой сын может иметь наследников. Арнегунда, упокой Логос её душу, сделала своё дело. Ни она первая, кто умирает родами…
Симоний многое повидал на своём веку, в том числе и смерть своих пациентов. Не всех рожениц удавалось ему спасти… Но холодные слова королевы привели его в замешательство. Он подумал, что прелестная молодая женщина поплатилась жизнью лишь для того, чтобы окончательно доказать Кастра Ветере мужскую состоятельность Зигфрида.
Глава 9
Королева Зиглинда решилась-таки поговорить с мужем о женитьбе их сына. Она решительно вошла в покои короля, когда тот соблаговолил, наконец, выбраться из своей обширной латифундии, где утопал в объятиях молодой наложницы, дабы посетить Кастра Ветеру.
В последнее время король всё меньше времени уделял делам государственной важности, переложив это бремя на плечи своих советников. Он по наущению наложницы даже подумывал передать бразды правления своему сыну, а саму же окончательно поселиться на латифундии.
Тем паче эти мысли посещали короля всё чаще, когда Зигфрида объявили в столице «победителем дракона», искупавшимся в крови чудовища и обретшим долгую жизнь и неуязвимость. Про себя Зигмунд посмеивался над фантазиями придворных, а затем горожан и черни, подхвативших сию байку и разнесших её по всему королевству. Мало того, путешествующие музыканты-шпильманы, подхватили эту историю и переложили на музыку в стихотворной форме. Получилось так называемое «Сказание о Зигфриде, победителе дракона».