Шрифт:
Мари ГрейНичего или вдвое больше
***
Да, я буду вспоминать до конца жизни об этой полной событий осени. Листья на деревьях желтели, мы, простые смертные, готовились к еще одной безрадостной зиме, а моя личная жизнь рушилась все больше. За один только месяц, – дивный по красоте сентябрь, – меня бросил мой друг, я потеряла работу и едва не оказалась выселена из квартиры, потому что не внесла плату, которую до этого вносил тот самый друг.
После долгих горьких размышлений над своей грустной судьбой мне пришлось признать: я сама довела до этого! Цепь злоключений началась, когда меня бросил Жером, и это произошло по моей вине.
Проблемы впервые возникли на маленькой вечеринке по случаю моего дня рождения в январе прошлого года. Я смотрела на всех собравшихся друзей, сознавая,
Но в тот вечер, анализируя свою жизнь, я многое поняла. Прежде всего, я жила с Жеромом, которого любила достаточно сильно, чтобы видеть в нем будущего отца моих детей. Мы были небогаты, но разве не в любви ребенок нуждается больше всего? Что касается карьеры… приходилось признать: она не соответствовала моим чаяниям. Казалось, я скорее отдалялась от цели, чем приближалась к ней. Короче говоря, что меня еще удерживало? Когда я поняла, что ответом на этот вопрос будет: «ничто», мысль о зачатии ребенка стала всепоглощающим наваждением, хотя мой спутник явно не испытывал энтузиазма по этому поводу. Но я не считала его позицию серьезным препятствием. Будучи упрямой, я была уверена, что перед свершившимся фактом он запрыгает от радости и встретит маленькое сокровище с распростертыми объятиями. Эта же убежденность заставила меня уверовать и в то, что достаточно лишь перестать пользоваться моим противозачаточным средством, чтобы произошло чудо.
Для очистки совести несколько дней, даже недель я пыталась убедить Жерома в благотворности моего замысла, хотя, в сущности, речь шла о простой формальности. Я билась до тех пор, пока, наконец, твердо не решила, что мое счастье обязательно станет и его счастьем. Поэтому я прекратила все словопрения и, не желая больше надоедать Жерому разговорами, перешла к действию.
Я перестала ежеминутно упоминать о детях и не вздыхала душераздирающе при виде младенца на телеэкране или на улице. Короче говоря, я сделала вид, что больше об этом не думаю. Жером не знал, что я выкинула свою диафрагму, оставив лишь футляр от нее, и держала его на виду каждый раз, когда мы занимались любовью. Если что, я ведь всегда могла изобразить удивление и сослаться на «случайность», польстив Жерому заявлением, что мощному потоку его спермы удалось пробить толстую заслонку из латекса…
Желая окончательно увериться в успехе, я получше разузнала о процессе зачатия, чтобы определить дни, когда попытки будут бесполезны и когда, наоборот, будет больше шансов осуществить мой план.
Возможно, Жером находил меня в эти дни особенно активной, когда я ждала его возвращения с работы, лежа на постели в призывной позе в своем самом откровенном нижнем белье. Но похоже, что он никогда не задавал себе никаких вопросов, предпочитая верить, что причиной тому, конечно, мое желание, порожденное его несравненными сексуальными способностями. Естественно, я позволяла ему верить во что угодно, стараясь ничем себя не выдать. Мужчины иногда не так глупы, как это кажется!
Но однако… через восемь месяцев так ничего и не произошло. Я начинала отчаиваться, и внезапно меня посетило ужасное сомнение. Все не так просто? А если дело во мне? Я тотчас попыталась прогнать неприятные мысли и успокоиться. Взяв еще раз инициативу в свои руки, я воспользовалась тем, что у нас обоих оставалась неделя отпуска, и предложила поехать при случае в милую сельскую гостиницу, где мы могли бы «дать волю страстям». Жером возразил мне, что уже некоторое время наша страсть и так ничем сдерживалась. На что я ответила: «Но ты так меня возбуждаешь! Вообрази, себе, что перед нами будет целая неделя! Только мы вдвоем, и нам
Жером не стал сопротивляться, и на десятый день моего цикла мы уехали в деревню. Я заранее радовалась: зачать ребенка в такой чарующей обстановке…
Всю неделю я не давала ему передышки. Не могло быть и речи – отдать мой замысел на волю случая. Я где-то читала, что для получения наилучшего результата надо делать перерыв на один день между каждой близостью, чтобы позволить мужчине «восстановить силы», но расценила это как сущую глупость. Я использовала все мое воображение, соблазняя Жерома каждый раз иначе, чтобы получить максимум драгоценного семени. Я поочередно превращалась в куртизанку, испуганную девственницу, бесстыдную шлюху, любопытную девочку и ему, похоже, очень нравилось то, что я предлагала с возраставшей энергией. Я ликовала! За семь дней мы занимались любовью по меньшей мере одиннадцать раз и я говорила себе, что если и сейчас ничего не получится, то уж, по крайней мере, не от недостатка желания! Но у меня не оказалось ни возможности, ни времени проверить эту теорию. В конце месяца Жером, наконец, понял, что происходит… Когда через две недели после нашей вылазки у меня начались месячные, то не было ни сил, ни желания скрыть свое разочарование. Я провела два первых дня в ужасном настроении и мрачных мыслях, – как нередко бывает в таких случаях, – и решительно отказывалась подниматься с постели, замкнувшись в угрюмом оцепенении. На третий день, потеряв терпение и заразившись от меня плохим настроением, Жером затеял генеральную уборку, чтобы успокоить натянутые нервы. Он бросал на меня неодобрительные взгляды, в то время как я тупо смотрела на телеэкран, неумеренно пожирая мороженое. Через полчаса Жером гневно, резким жестом выключил телевизор и встал передо мной, молча размахивая футляром от диафрагмы, словно это было смертельное оружие. После чего, наконец, закричал:
– Почему твой футляр валяется в ванной пустой?
– Что ты говоришь? Как это пустой?
– Каролина, в какие игры ты со мной играешь?
О боже! Похоже, он все понял… У меня уже не было сил отрицать что бы то ни было: я считала сражение заранее проигранным.
Вспыхнувшая затем ссора была ужасна. Он называл меня всеми возможными и невозможными словами, обвиняя в том, что я обманула его доверие и так до бесконечности… Я лежала в постели и не пыталась защищаться. К чему? Он все понял.
В конце концов, он ушел, хлопнув дверью и недвусмысленно дав понять, что никогда не сможет меня простить, а на самом деле отказываясь признаться себе, что его попросту приводит в ужас перспектива стать отцом. Он ушел среди ночи, и я вновь увидела его лишь через несколько дней, когда он явился забрать свои вещи. Это был изнурительный день… Он не дал мне ни малейшего шанса объяснить свое поведение, рассказать о том, какое место занимала в моей жизни мысль о ребенке. Итак, разрыв – полный и окончательный.
Я была опустошена. Несколько недель я лишь изредка появлялась на работе, а остальное время не приходила под предлогом загадочной болезни. Кроме того, мое обращение с людьми заметно ухудшилось, а для работы в брачном агентстве это немаловажно. Мой заработок становился все меньше. В конце концов, мой начальник стал свидетелем того, как я откровенно нагрубила потенциальному клиенту. Обвинив меня в недостойном поведении, он тут же уволил меня. Теперь я была одна и без всякого дохода.
Пока я пришла в себя и решилась, наконец, искать другое место работы, прошли недели. Дни летели с ужасающей быстротой, а мое положение не улучшалось. Я вернулась к реальности, только получив ультиматум – немедленно внести квартплату, что я несколько раз подряд «забывала» сделать. Я взяла себя в руки, нашла работу в другом брачном агентстве и внесла некоторый порядок в свою жизнь. Но, вообще-то я чувствовала себя очень одинокой. Разрыв с Жеромом случился совсем недавно, но, откровенно говоря, мне больше всего не хватало не самого Жерома, а скорее той части его тела, которая содержала необходимый для зачатия ингредиент. Дело в том, что эта идея не покидала меня, даже наоборот. Больше чем когда-либо я желала иметь ребенка и даже говорила себе, что для этой цели подошел бы любой мужчина, обладающий теми качествами и достоинствами, которые я хотела передать моему ребенку.