Ничего, кроме правды

Либерман Авигдор

Когда я говорю, что мы превратились в полицейское государство, я говорю это абсолютно серьезно. Когда я говорю, что наши правоохранительные и судебные органы не заслуживают ни малейшего доверия — я говорю это совершенно серьезно.

Вы только поглядите, сколько в этой маленькой стране накопилось всевозможных следственных органов: Управление борьбы с международной преступностью, Следственное управление полиции, Следственное управление Налогового управления, Следственный отдел Таможенного управления, Следственный отдел Управления ценных бумаг, Следственный отдел Антимонопольного управления.

И всем только дай что-нибудь расследовать. Вот ведь парадокс: столько следователей, а преступность растет как на дрожжах. Вы только поглядите на эту ужасающую статистику:

каждые полторы минуты в Израиле совершается тяжкое преступление. Похоже, всех этих горе-следователей, всех этих трутней-прилипал стоит отправить на уборку цитрусовых или заставить дороги мостить. Поверьте мне, уровень преступности от этого только снизится — мы ведь освободимся от необходимости завозить гастарбайтеров, зачастую способствующих сгущению криминогенной атмосферы.

Дайте, наконец, людям спокойно жить и работать. Хватить приставать к ним на каждом шагу. Лучше сами займитесь хоть чем-нибудь стоящим. Нам нужна полиция, которая будет гоняться за убийцами и насильниками, а не за газетными заголовками.

Дело у нас дошло до полного абсурда: никто не хочет ни за что отвечать. Самое страшное, что метастазы этого явления из гражданской жизни стали проникать и в армию. Все повсюду занимаются прикрытием собственной задницы¹. В чем-чем, а в этом мы чемпионы мира. А если у нас кто-то что-то и делает, кроме того, о чем сказано, то работа делается на авось. В заключение хочу выразить уверенность в том, что партия «Наш дом Израиль» вырастет в решающую силу на израильской политической арене, и что на ближайших выборах мы неприятно удивим скептиков.

Интервью, данное журналисту Эли Камиру (газета «Маарив», 14 апреля 2000 г.)

Исторический фон: «Разброд и шатания» в Ликуде, положить конец которым пытался Авигдор Либерман, стали причиной разгромного поражения Нетаниягу на выборах главы правительства, а партии Ликуд — на выборах в Кнессет (19 мандатов). Казалось, что новый премьер-министр Эуд Барак уселся в свое кресло прочно и надолго. Однако и его авторитарный стиль руководства, и явный популизм большинства лозунгов, с которыми он шел на выборы, и спорный, если не авантюрный политический курс очень скоро привели к тому, что сформированная им коалиция зашаталась, терпя на внутреннем парламентском фронте одно поражения за другим. Партия НДИ в канун выборов 1999 года (большинство «аналитиков» предсказывали, что она не пройдет электоральный барьер) оказалась ведущей силой оппозиции правительству Барака. Первый же законопроект о роспуске Кнессета, поданный Авигдором Либерманом в марте 2000 года был утвержден в предварительном чтении и послужил началом конца коалиции Барака. И хотя борьба с «правительством ошибок» была главным направлением парламентской фракции НДИ, только к этому она не сводилась. Дебют партии и фракции Либермана ознаменовался заметными достижениями на таких фронтах, как борьба за принятие конституции, социальное обеспечение инвалидов, ветеранов Второй Мировой, мелких предпринимателей, мобилизация общественного мнения на защиту Голанских высот и многое другое. Но главным оставалась борьба с правительством «леваков». В конце концов, осенью 2000 года стало ясно, что дни Барака на посту премьер-министра сочтены. Приводимые ниже тексты наиболее ярко характеризуют это направление деятельности Авигдора Либермана в описываемый период (июль 1999 — ноябрь 2000 года).

Вы все еще злы на полицию?

Есть вещи, которые волнуют меня гораздо больше.

Например?

У нас отстутствует стратегическое мышление, а значит, стратегическое планирование. Процедура принятия решений в государстве подчиняется исключительно предвыборным соображениям. Все у нас подчинено общественному мнению, опросам.

Вы имеете в виду Эуда Барака?

Мы создали у себя такую удручающую атмосферу, что стало просто неприятно жить в этой стране. Страна сходит с ума, и нет хозяина, который бы стукнул кулаком по столу

и сказал: «Хватит! Ваша болтовня меня не волнует. Я беру на себя ответственность. Решаю я, и будет так, как я сказал».

Государству Израиль срочно нужна революция. Если это не произойдет, тут будет очень плохо.

Что же будет?

Через 20 лет Государство Израиль попросту исчезнет.

И что же тогда?

Великая Палестина, или Великая Сирия, но только не Государство Израиль.

Отступление интервьюера:

Либерман, в недавнем прошлом — правая рука и ближайший соратник бывшего главы правительства Биньямина Нетаниягу, ныне возглавляющий партию НДИ, чья фракция имеет 4-х депутатов Кнессета, в этом интервью говорил очень резкие и нелицеприятные вещи.

Но он не говорил ничего сгоряча. Ни одной случайно вырвавшейся фразы, ни одного необдуманного слова. Он излагал свои мысли четко и ясно. Было заметно, что все, что он говорит — результат долгих раздумий и тщательного анализа. Кое-что у него было записано на бумаге. «Мне важно охватить весь круг проблем и ничего не упустить» — поясняет он.

Я напоминаю ему, что в наших краях годами идет мирный процесс. Он немедленно парирует: «О мире между народами в наших краях речь не идет. Это мир с арабской верхушкой».

А Египет?

Мубарак стремится к уничтожению Государства Израиль.

А как быть с военным противостоянием?

Это вещь неизбежная.

А Иордания?

Дни этого королевства, увы, сочтены.

Вы упоминали термин «стратегическое мышление». Что имеется в виду?

Вот вам примеры подлинно государственного мышления руководителя страны. После Синайской кампании Бен-Гурион решил, что необходимо развивать стратегический потенциал Израиля, включая атомный реактор в Димоне. Ему твердили со всех сторон: «Послушай, в стране же карточная система, ресурсов нет, денег нет, а то, что ты намерен сделать, требует огромных вложений, которых тоже нет. Уровень жизни катастрофически снизится». Но Бен-гурион был готов пойти и на снижение уровня жизни ради того, чтоб достичь цели, в правоту которой верил. Это серьезное решение руководителя — и есть умение брать на себя отвтетственность со всеми вытекающими последствиями. Нельзя жертвовать всем в погоне за популярностью. Надо уметь принимать сущностные решения.

А ныне вся система власти у нас руководствуется чем угодно, только не подлинно государственными соображениями, вся система приоритетов искажена, не видно умения и готовности осознавать и решать подлинные, существенные проблемы. Когда я говорю такие вещи, меня называют экстремистом. Тот, кто это утверждает, видимо, попросту не понимает, что происходит вокруг нас — в регионе, имя которому Ближний Восток.

При чем тут Ближний Восток?

Состояние мира на Ближнем Востоке есть производная не договоров, а стратегического баланса сил. Договоры, которые мы подписываем с арабскими странами, стоят недорого.

Как так? Мы же заключили столько мирных договоров, освященных международным правом.

Мы заключали их не с государствами, а с правящими верхушками этих государств. Например, Иордания. Это мирный договор не с государством, а с некоей правящей династией. Не более того. А в Иордании, в ее парламенте, уже сейчас властвуют исламские экстремисты. Оперативные планы ХАМАСа поступают не из Газы, а из Иордании.

Иорданскую экономику контролируют палестинцы, и в этой стране нет широкой поддержки миру с нами, скорее наоборот. Вся интеллектуальная элита Иордании настроена резко антииизраильски. Три иорданских журналиста, побывавшие в Израиле, были исключены из союза журналистов Иордании только за это. Иорданская парламентская делегация во время посещения Пещеры Праотцев в Кирьят-Арбе вела себя по-варварски, в нарушение всех норм международного права, не говоря уже об этикете отношений государств, имеющих дипломатические отношения и заключивших мирный договор.