Ничего, кроме правды
Шрифт:
Причина кризиса Ликуда в том, что он свернул одно за другим все свои идеологические знамена. Менахем Бегин привел Ликуд к власти в 1977 году, высоко подняв три «штандарта», на которых было начертано три главных лозунга.
Первый — это Эрец Исраэль, ее оборона, заселение и обеспечение ее процветания. Эти идеалы лучше всего выражал предвыборный лозунг «больше поселений — хороших и разных». Это подкреплялось недвусмысленной риторикой, утверждавшей, что поселенцы — это подлинные первопроходцы, герои, служащие примером для всех, а также массивным строительством в поселениях и соответствующими финансовыми ассигнованиями.
На втором штандарте были начертаны лозунги социального равенства: словосочетание «социальная проблема», до тех пор лишенное подлинного смысла, получило новое, конкретное звучание, ее принялись решать всерьез посредством знаменитой программы «Шикум шхунот», направленной на ликвидацию трущоб и реконструкцию кварталов бедноты и «городов развития». Соответственно, в политической риторике стала выражаться солидарность с т. н. «другим Израилем», и значительные денежные средства стали направляться на решение наболевших социальных проблем.
На третьем штандарте был начертан лозунг безусловной поддержки борьбы евреев СССР за право выезда в Израиль. Бегин резко изменил принятый доселе политический курс, направленный на «молчаливые договоренности» с советскими властями, на закулисные переговоры, на попытки переговариваться через посредников, короче говоря, курс, строившийся на тайной дипломатии. Бегин настаивал на открытой борьбе, на демонстративных демаршах. К этой борьбе он привлек подлинных друзей Израиля во всем мире и, прежде всего, в США. Лозунги «отпусти народ мой» и «историческая родина» стали боевым кличем, мобилизовавшим мировое общественное мнение на поддержку справедливой борьбы советских евреев за право на выезд из СССР.
Но со временем, особенно после ухода Бегина с политической арены, в Ликуде сформировались всевозможные «лагеря» и фракции, все свои силы посвящавшие выяснению личных отношений и борьбе за личные интересы, а идеология отставлялась все дальше и дальше на задний план, пока не была совершенно забыта. «Ликудники» ощутили вкус власти и отныне все их интересы сводились к сохранению ее за собой любой ценой. В результате развилась практика этаких идейных «субподрядчиков»: борьбу за неделимую Эрец Исраэль и ее заселение передоверили Совету поселений и организации «Гуш эмуним». Монополия на борьбу с социальным неравенством была передоверена партии ШАС. Все вопросы, связанные с алией, стали исключительной вотчиной партии ИБА («Исраэль ба-алия»). Но беда в том, что субподрядчик всегда стремится «подсидеть» генерального подрядчика. Это и произошло с Ликудом: он утратил и идеологический багаж и способность действовать. Партии-сателлиты стали реальными конкурентами Ликуда — и не только в электоральном плане. По сути, они выхолостили все идеологические посылы, вокруг которых сплачивался и формировался т. н. «национальный лагерь». К этому добавилось полное отсутствие политической культуры, традиций преемственности власти внутри партии и профессионалов, людей дела, «технократов», разделяющих идеологию партии. Поэтому (даже когда Ликуд побеждал на выборах в 80-90-е годы) реальная власть в правительственном аппарате и в министерствах оставалась в руках чиновничества, взращенного старой школой партии МАПАЙ.
Партия «Наш дом Израиль» создана именно для того, чтобы предложить реальную либерально-консервативную альтернативу безраздельному господству на политической арене Израиля идей социал-демократии или полной безыдейности, альтернативу, исповедующую четкую идеологию, строящуюся на учении Владимира (Зеэва) Жаботинского. Эта партия готова принять вызов и взяться за решение самых наболевших и запущенных проблем израильского общества, не ища при этом удобных компромиссов, не занимаясь бесконечным и безрезультатным «сглаживанием углов» в духе чинуш, тоскующих о старых добрых временах партии МАПАЙ. Мы беремся за поиск реального решения реальных проблем, не боясь смотреть правде в глаза, не боясь решительных мер и будучи готовы идти против течения.
Чтобы понять, на чем строятся идеологические предпосылки партии НДИ, необходимо знать, на какой почве строилось и от чего отталкивалось учение Жаботинского. А для этого надо вспомнить о том, как развивалась полемика внутри сионистского движения с момента его зарождения.
Первые сионисты, во главе которых стоял Биньямин-Зеэв Герцль, исповедовали теорию политического сионизма, которая сводилась к тому, что главной задачей сионизма является создание независимого еврейского государства. Одной из фракций этого движения были т. н. «территориалисты», возглавляемые своим идеологом Исраэлем Зангвилем, утверждавшие, что совершенно безразлично на какой именно территории будет создано еврейское государство — главное, чтобы оно, наконец, было создано. Если получится создать его в Аргентине — прекрасно, а если в Уганде — тоже неплохо.
На VI Сионистском конгрессе 1903 года на повестку дня был вынесен «План Уганды». Его, «за неимением гербовой», поддержал сам Герцль, но большинство делегатов, сформированное, прежде всего, представителями общин России и Польши решительно воспротивились этому плану. С тех пор сионистское движение отказалось от любых попыток создать независимое еврейское государственное образование вне пределов Эрец Исраэль. Место Герцля, делавшего ставку на отчаянные попытки привлечь к делу создания еврейского государства Кайзеровскую Германию, заняли Хаим Вейцман и Нахум Соколов, в свою очередь, делавшие ставку на помощь Британской Империи. Надо сказать, что их попытки увенчались известным успехом, когда Великобритания получила у Лиги Наций мандат на управление Эрец Исраэль по окончании I Мировой Войны. Но очень скоро выяснилось, что, несмотря на все свои декларации, Великобритания вовсе не собиралась помочь евреям заселять и осваивать свою страну, а уж тем более создавать здесь свое государство. Англичане принялась активно препятствовать этим попыткам.
В то время на место теории территориализма заступила теория «культурной автономии», выдвинутая выдающимся историком Шимоном Дубновым. Из самого названия теории следует, что евреи (где бы они ни жили, ради сохранения себя как народа и ради сбережения своих уникальных традиций) должны стремиться к обретению исключительно культурной автономии. По сути, эта теория была антагонистом сионизма. История самым жестоким образом опровергла надежды Дубнова: в 1941 году он, вместе с большинством евреев Риги, был расстрелян латышскими полицаями.
Воцарившаяся на рубеже позапрошлого и прошлого веков мода на идеи социализма не обошла стороной и сионизм. В его рамках было сформировано сионистское рабочее движение, пытавшееся создать синтез идей сионизма и всевозможных постулатов марксизма. Самыми выдающимися идеологами-создателями этого течения были Дов (Берл) Борухов и Нахман Сыркин.
Рабочие сионисты снискали особенную популярность среди еврейского населения Эрец Исраэль (Ишува) и, соответственно, получили наибольшее представительство в его выборных органах и официальных сионистких учреждениях. Эстафету основателей этого течения (Борухова и Сыркина) переняли такие деятели и мыслители как Берл Каценельсон, Ицхак Табенкин, Меир Яари и др. Пожалуй, одной из самых колоритных фигур среди них был профессор Бенцион Динор, занимавший пост министра просвещения Государства Израиль в годы, когда премьер-министр еще мог позволить себе роскошь доверить это важнейшее министерство не влиятельному функционеру своей партии или, чаще, партии-партнера по коалиции, а ученому, подлинному интеллектуалу и мыслителю. Кстати, профессор Динор в своих трудах постоянно подчеркивал приоритетное значение для сионизма земли — разумеется, земли Эрец Исраэль.
Нельзя не вспомнить основателя иной, противоположной школы в сионизме. Им был Ахад га-ам — блистательный публицист и великий мыслитель, чьи статьи и по сей день — по прошествии полутора веков — могут считаться образцом и стиля, и железной логики изложения. Ахад га-ам был «стихийным консерватором», подвергавшим сомнению любые теории революционных перемен и «коренных ломок». Этот консерватизм привел его к отказу поверить в способность сионизма достичь своих целей в обозримом будущем.
Исходя из этого, он утверждал, что задача сионизма — сконцентрировать усилия на создании духовного центра еврейского народа в Эрец Исраэль — очага и «заповедника» еврейской культуры, само существование и плодотворное развитие которого гарантирует сохранение еврейских традиций и самого еврейского народа, главную опасность существованию которого представляет не антисемитизм, а повальная ассимиляция.