Ничего личного
Шрифт:
— Вот это, Елена Анатольевна, было очень обидно… — не скажу, что слова главбуха меня не задели, но внешне я это не показал, работа в органах делает человека более толстокожим: — Но давай конкретно поговорим, с цифрами, как ты любишь.
— Вот. — на стол главного бухгалтера легла исчирканная авторучкой ксерокопия распечатки из телефонного узла: — Обрати внимание, тут только четверть от силы, телефонов Завода.
— Да? — пальцы главного бухгалтера шустро пролистнули листы документов, скрепленных с авансовым отчетом за март, пока не наткнулись на похожую распечатку. Сука! Бухгалтерия завода аккуратно получает от Клюева документы за телефонные переговоры, чтобы получить которые, я потратил целый день в разъездах на электричках и отдал три бутылки вкусной американской
— Ну, вероятно, он с кем-то из руководителей созванивался на домашние телефоны и на участки в другие города звонил.
— Хрен там! Все, звонки после семнадцати часов совершенные не имеют отношение ни к Заводу, ни к другим участкам.
— И куда он звонил? Тут звонков каждый день с десяток…- женщина растеряно смотрела на меня.
— Ну, если не считать, что я из любого недоразумения стараюсь заговор слепить…- я укоризненно покачал головой: — Я бы посчитал, что гражданин Клюев устроил из своей квартиры переговорный пункт за счет Завода. Там же городок небольшой, соседи приходят и за половины или две трети от стоимости междугороднего разговора звонят своим родственникам или друзьям, деньги наличкой отдают Клюеву, а потом завод ему еще и затраты на звонки, не глядя, возмещает. Похоже?
— Да ну, Павел, этого быть не может. — Главный бухгалтер выглядела очень расстроенной: — Это же не слесарь какой-то, не котлочист. Это начальник участка. У него зарплата очень приличная, тем более, для Каинска. Нет, как хочешь, но я не верю. Тут какое-то другое объяснение должно быть.
— Ладно, Елена Анатольевна…- я встал из-за стола: — Ты женщина серьезная, тебе по должности положено быть недоверчивой и верить только документам. Ты пока наш разговор в секрете придержи, даже шефу не говори, пожалуйста. Ты просто такими словами это сказала, что даже я засомневался. Я если добуду доказательства, то будем дальше решать, что с этим Клюевым дальше делать, хорошо?
Локация — чердак двухэтажного дома, город Каинск.
Квартира, оставшаяся Клюеву от родителей располагалась на втором, последнем этаже старого, песочного цвета, доме, расположенным на улице со странным названием «Восьмой квартал», прямо напротив местной прокуратуры.
Сегодня я приехал в этот старый, по сибирским меркам, городок, первой электричкой, через люк проник на чердак, и теперь, чутко, как трусливая крыса Чучундра, прислушиваясь к каждому шороху, стамеской и ножом, скреб раствор в здоровенной кирпичной трубе, проходящей мимо кухни наследной квартиры Вячеслава Александровича. Когда-то в эту трубу выходил дым из здоровых чугунных печей-плит, что были установлены при заселении дома, на каждую кухню. В семидесятых годах Советское государство заменило угольные печи на электрические плиты, а в трубы из системы дымоотведения превратились в элемент системы вентиляции, а в девяностые годы бывший советский милиционер старательно пытался сделать дырку в этой самой вентиляции.
Наконец мне удалось вытащить один кирпич из кладки, так что размер образовавшегося отверстия был достаточен для моей цели. Я осторожно отнес кирпич в сторону, чтобы в процессе работы, в самый неподходящий момент, не споткнуться о него, после чего, привязав конец толстого капронового шнура, начал осторожно спускать в темноту трубы особо чувствительный микрофон, купленный мной в одной хитрой инженерной конторе за скромную сумму в пятьдесят долларов.
Отрегулировать длину шнура мне помогало то, что в квартире Клюева кто-то находился. Человек перемещался по квартире, вздыхал, что-то бормотал, переставлял какие-то предметы, что позволило мне отрегулировать длину шнура, закрепив его в том положении, когда звуки в наушниках раздавались наиболее четко. Отладив систему шнур-микрофон — наушники — диктофон, я присел на какую-то трубу, положив под попу рюкзак и стал ждать — до оговоренного времени остался час, время я оговорил с запасом на всякие
Если что-то работает, зачем искать новые способы?
Звонок из арбитража Алтайского края на базу «Алтайснабсбыт» позволил мне устроить маски-шоу в хозяйстве Флейшмана в то время, когда их юрист ехал на междугороднем автобусе в столицу края на выдуманное мной судебное заседание и не мог помешать нам, объяснив, растерявшемуся главному бухгалтеру АОЗТ '«Алтайснабсбыт», что действия залетных милиционеров имеют сомнительную правовую основу, выражаясь культурно. Сегодня же, по ранее отработанной схеме, моя Наташа позвонила в юридическую контору, защищающую интересы Пыльниковской АОЗТ «Энергоспецремонтгарантия», и сообщила, представившись помощником арбитражного судьи, что ведущий дело судья в ближайшее время убывает на учебу в столицу, поэтому она желает закончить наше дело до отъезда, а уведомление по почти дойти никак не успеет. В связи с чем запишите пожалуйста, что следующее заседание будет через два дня. Целую, аривидерчи!
В микрофоне раздался звук телефонного звонка, невнятный ответ, после чего раздались звуки шагов, скрип отодвигаемого стула и голос обитателя квартиры стал слышан гораздо четче.
Квартира родителей Клюева была однокомнатной, и мне повезло — телефонный аппарат, по советской традиции, был установлен в коридоре. Повезло мне дважды — обитатель квартиры не упал в комнате на кровать или диван, с телефонной трубкой в руке, а пришел на кухню, сел за стол, и вероятно, находился всего в паре метров от, висящего в темноте кирпичной трубы, чувствительного микрофона, отделенный от него только гипсовой решеткой, что стояли на всех кухнях СССР от Бреста до Владивостока.
— Да, это я! — микрокассета в окошечке японского диктофона бесшумно прокручивала пленку, фиксируя каждое слово обитателя квартиры: — Через два дня? Во сколько? Понятно. Да, меня опять на заседании не будет, я в командировке, вырваться не могу. Да, все в силе, никаких изменений нашей позиции. До свидания.
Раздался щелчок рычага телефона, разрывая соединение, после чего раздалось характерное жужжание набора телефонного диска. В каком-то детективе я видел сцену, где герой по звукам, издаваемым диском телефонного аппарата определил номер, на который звонил другой персонаж. К сожалению, я такой способностью не обладал, но зато я имел при себе часы, прекрасные наручные часы, утром выверенные «по Москве», и я знаю, сколько сейчас времени. А распечатку, где будет указан номер телефона, на который, судя по голосу, Пыльников бросился звонить сразу после звонка юриста, я увижу сразу после Первомайских праздников, в сданном в бухгалтерию авансовом отчете гражданина Клюева.
— Здравствуйте, это я. Да, случилось. Звонил юрист, заседание суда через два дня. Да, надо решать вопрос срочно. Я вас понял, всего хорошего. Буду ждать добрых вестей.
Глава 15
Глава пятнадцатая.
Тяжкие думы.
Апрель 1993 года
Локация — чердак двухэтажного дома, город Каинск.
Уйти мне не удалось — в подъезде началось движение, хлопали двери, тянуло табачным дымом, постоянно слышались чьи-то шаги, поэтому, вместо того, чтобы прыгнуть в автобус и ехать на железнодорожную станцию, я сидел тихо как мышь.
В очередной раз, казалось бы, прямо подо мной, хлопнула дверь и по наушникам, сдвинутым на шею пошла еле заметная волна вибрации.
— Здорово, Борисыч! — в ушах загремел чей-то новый, энергичный голос.
— Привет, привет.
— Что-то случилось? — энергичный голос стал еще четче, хлопнула дверца, очевидно, холодильника, звякнуло стекло: — Я тебе тут выпить –закусить принес…
— Да зае…ла меня эта выпивка! — завелся с пол-оборота Пыльников: — Во где она, эта водка. Сил моих нет здесь сидеть уже, на эти сараи во дворе смотреть. Сейчас опять твои родственники и соседи попрутся, по телефону звонить. Тут на кону дела на миллионы, а ты, Слава какие-то копейки сшибаешь, живешь в своем Канске и доволен.