Ничего личного
Шрифт:
Ширли тоже поздно влюбилась, пискнул внутренний голос. Да, громыхнул в ответ здравый смысл, но Ширли влюбилась в человека своего круга. А кто такая Белинда Карр для Мэтью Карлайла?
Это все Монтана с ее сказочными лесами, это все Большой Охотничий Дом с его псевдодемократичностью, это все дурацкий костюмированный…
Спектакль?
Конечно. Ты просто приняла участие в шоу, дурочка. Попала по случаю на дорогие места единственного в сезоне представления на Бродвее, в то время, как твой потолок — это цирк-шапито в парке на окраине Чикаго.
Белинда
Полночь давно пробило, но чары не развеивались. В зеркале по-прежнему отражалась сероглазая женщина с кудрявыми волосами и мягкой улыбкой. И бордовое платье ей необыкновенно шло, и фигура у нее была хорошая, и даже на каблуках она держалась все так же уверенно… Белинда вдруг тихо засмеялась.
Какая разница, что будет после того, как Солнце погаснет окончательно? И разве страшна смерть, раз после нее мы ничего не почувствуем? Гораздо ужаснее ожидание катастрофы, и если посвятить всю жизнь только этому самому ожиданию, то смерть растянется на долгие годы…
Она видела так мало счастья за свои тридцать восемь лет, она отказалась от столь многого, что было бы несказанным расточительством испортить себе удовольствие от каких-то пяти дней радости, выпавших ей на долю.
В эти дни она была красива и желанна. Ей делали комплименты. Она вкусно ела. Каталась на плюшевой и кроткой Арабелле. Подружилась с замечательным миллионером и его красавицей-женой.
За эти пять дней она влюбилась в мужчину и поняла, что и мужчина этот к ней неравнодушен.
Она с ним целовалась.
Осталась всего одна вещь, которую она не успела сделать, но она ее обязательно сделает. Потому, что знать точно, во сколько наступит конец света, и не воспользоваться этим — грех!
Мэтью обошел весь зал, но Белинды нигде не было. Он пытался расспросить Лу, но та была крайне рассеянна, грустна и не слишком трезва, так что ответа он не добился. Ширли вместе с ним растерянно оглядывалась по сторонам, но тоже не увидела Белинду. Джош высказал предположение, что Белинда вышла подышать воздухом, потому, что в зале душно.
Мэтью выбежал на крыльцо и глубоко вдохнул свежий ночной воздух. Острое сожаление по поводу того, как быстро пролетели эти пять дней, вдруг охватило его, и он пошел по дорожке, то и дело негромко окликая Белинду.
Странно, как он к ней привязался… Нет, плохое слово. Не то чтобы плохое, но — нечестное.
Потому, что он влюбился в Белинду, а вовсе не привязался! Он не может жить без ее звонкого смеха, без чистых серых глаз, без пушистых локонов! Он мечтает еще раз — и потом еще тысячу раз — войти в сказочный домик под черепичной крышей и снова увидеть ее в зеленом махровом халате и белых пушистых носках, мечтает вдохнуть ее теплый, сонный аромат, мечтает получить право, наконец, целовать эти нежные розовые губы!
Если надо будет бросить работу — он бросит. Займется собственным бизнесом, все старые связи остались целы. «Бэгшо Индепендент» перейдет к совету директоров, а потом и к Хью, возможно, потому, что на самом деле Хью не такой уж дурачок, просто молод… Да ну его к черту, этого Хью, где Белинда?!
Единственное окно горело на втором этаже, и Мэтью замер прямо под ним, на газоне.
Она просто устала, его красавица, а он опять бросил ее одну.
Мэтью решительно направился к черному входу. Там тоже есть лестница на второй этаж, и не понадобится проходить под прицелом подозрительных глаз всего честного общества…
У нее сильно билось сердце, но в остальном Белинда Карр была на удивление спокойна. Решение принято, это главное. Хорошо, что у нее было время подумать. Иначе она могла бы натворить глупостей, сморозить, как обычно, что-нибудь не то…
Мэтью Карлайл самый замечательный в мире человек. Он всегда таким останется, и она не собирается ставить его в дурацкое положение и вынуждать принимать какие-то решения. Достаточно, что решение приняла она сама.
Белинда приняла душ, подушила виски любимыми духами, завернулась в пушистый банный халат и принялась аккуратно укладывать вещи. Надо подготовиться к отъезду. Финалу сказки ничто не должно помешать.
Мэтью Карлайл быстро прошел по темной балюстраде, остановился перед знакомой дверью, стиснул кулаки.
Снизу доносился бессвязный шум последнего Бала. Джош прав, все кончается обыкновенной пьянкой.
Он осторожно нажал на ручку, потом передумал и постучал.
Она просила не торопить ее. Он не будет торопить. И торопиться тоже не будет. Но сказать — должен.
И тут из-за двери донесся звонкий и чистый голос Белинды Карр:
— Заходи, Мэтью!
Он толкнул дверь — и словно шагнул в омут.
В комнате было почти совсем темно, только маленький ночник горел на трюмо, и его свет двоился в зеркале, чуть прибавляя освещения.
Белинда стояла посреди комнаты, спокойно опустив руки, высокая и статная, босая, с распущенными по плечам волосами. Даже в полумраке ее глаза сверкали, а на губах виднелась растерянная, робкая улыбка. Мэтью почувствовал, как у него перехватило горло. Откашлялся и хрипло произнес:
— Я тебя везде искал. Прости, что оставил одну.
— Ничего. Мне нужно было немного побыть в одиночестве.
— Белинда…
— Подожди. Пожалуйста, дай мне хотя бы начать. Я ужасно боюсь опять сказать какую-нибудь ерунду.
— Я слушаю…
— Я хочу сказать тебе спасибо. За эти пять дней, за то, что ты был со мной откровенен и добр, за то, что я изменилась. Еще я хочу сказать тебе… Ты — самое лучшее, что происходило со мной в жизни. Теперь мне ничего не страшно. Наше время истекает, Мэтью, и это ничего, это правильно, ведь всему на свете положено заканчиваться. Моя сказка про Синдереллу и бал подходит к концу, но я не грущу. Я счастлива. И еще я думаю, что сказкам обязательно нужно заканчиваться ПРАВИЛЬНО. Ну вот… А теперь…