Ничей ребенок

Смит Элизабет

— Посмотри сам. — Она протянула редактору пачку документов. — Лонгстрит еще во время первого брака сделал вазектомию [5] , причем первая жена вряд ли даже знала об этом. У врачей существует практика оказания профессиональных услуг друг другу бесплатно, так что никакой медицинской страховки и не потребовалось, все было сделано частным образом и без привлечения постороннего внимания. Тем более, что эта процедура примитивна.

— Но ты-то как узнала?

5

Вазектомия —

удаление семявыводящих протоков (стерилизация). — Прим. пер.

— Отправилась в клинику и стала задавать там кучу вопросов. Одна из медсестер вспомнила, что Лонгстрит в частном порядке обращался к врачу этого профиля. Так что все бьет в точку.

— То есть ты считаешь, что Ворт Лонгстрит убил жену в припадке ревности?

— Не совсем так. Мужчина, подобный Лонгстриту, никогда не поступил бы таким образом.

— Но ты же только что сказала…

— Да, имея в виду, что Лонгстрит несет ответственность за смерть своей жены. Сам он ни за что не стал бы пачкать руки в крови. Для этого он кого-то нанял. Вот и получается, что фактически он никак не связан с убийством.

Представленная Стиви информация вполне заслуживала того, что бы быть опубликованной, а когда ее перепечатали многие газеты по всей стране, Гарри заметил:

— Иногда ты просто поражаешь меня, Стиви.

— Да, — улыбнулась она, — иногда я и сама себе поражаюсь.

Газету со статьей принесла Джо его секретарша Лорен Фишер.

— Ты только взгляни! Как в кино. Я с самого начала поняла, что эта Стиви Паркер — с характером, еще тогда, когда получила от нее факс на твое имя. Да ты сам-то помнишь его, Джо?

— Помню, — сухо отозвался он. — Статью я прочту, а комментарии, которые тебе уже не терпится сделать, придержи при себе.

Лорен изобразила невинную улыбку и протянула ему газету.

Джо прошел в кабинет. Рядом со статьей об известном денверском докторе, признанном виновным в организации убийства, помещался снимок Стиви Паркер, чье журналистское расследование помогло вскрыть факты, неопровержимо изобличившие преступника.

Прочитав статью, Джо долго смотрел на снимок. Затем снял трубку и принялся набирать ее номер. Ему хотелось услышать голос Стиви, лишний раз увериться в том, что с ней и с ребенком все в порядке. Но что он сам ей скажет?

Поздравляю? Отличная работа? Я думаю о тебе непрестанно? Мне плохо без тебя? Я не смогу стать самим собой, если мы не будем вместе?

Он не стал набирать последние цифры и положил трубку.

Вечером Дженни стояла у двери квартиры Джо в Нэшвилле. После поездки в Кливленд она с удвоенной энергией пыталась направить их отношения в новое русло. Отсутствие Стиви открывало дорогу к успеху ее планов.

— Привет. — Джо распахнул дверь квартиры. — Я почти готов, осталось только бабочку завязать.

Сегодня они должны были ужинать вместе с руководством «Малтисаунд», и одетый в смокинг Джо производил неотразимое впечатление. Дженни восхищало его умение чувствовать себя одинаково непринужденно в строгом вечернем костюме на официальном банкете или играя в поношенных джинсах на бильярде.

— Хочешь, я помогу тебе? — вызвалась она.

— Спасибо, по-моему, я справился. Достань лучше из чемоданчика копию соглашения. Там на полях я кое-что отметил, взгляни.

Среди деловых бумаг внимание Дженни привлек большой конверт с адресом незнакомой юридической фирмы. С чего бы это Джо обращаться за услугами в Атланту? Он что, собирается заключить какую-нибудь сделку за ее спиной? Дженни оглянулась на дверь спальни и торопливо извлекла из конверта несколько листов. От прочитанного у нее зашевелились волосы. Джон Джозеф Девлин подавал на развод с Кэтрин Ли Хэррисон Девлин! Дженни быстро просмотрела остальные странички, но единственной ценной информацией оказалось лишь то, что Кэтрин Девлин числилась в настоящее время жительницей округа Джаспер в Джорджии. Необходимо будет завтра же навести кое-какие справки.

— Дженни, посмотри, как я выгляжу? — послышался уже из гостиной голос Джо.

— Дай-ка взглянуть. — Она сунула конверт в чемоданчик и направилась к двери. — На миллион долларов, дорогой. — Ее пальцы пробежались по лацканам смокинга.

А то, что я сейчас о тебе узнала, мой милый, стоит еще дороже.

Беременность, становившаяся все более очевидной, дала коллегам такую пищу для домыслов и пересудов по поводу возможного отца ребенка, что Стиви начала подумывать об уходе из редакции. Однако ежемесячный чек на зарплату был для нее сейчас важнее гордости. Тщательно проанализировав свои расходы, Стиви решила откладывать каждый сэкономленный доллар, ведь очень скоро ей придется рассчитывать лишь на сбережения.

С деньгами не было бы никаких проблем, если бы Стиви не отсылала назад продолжавшие регулярно приходить от Джо переводы. Хранила она только краткие записки с графиками гастролей и телефонными номерами, по которым в случае нужды его можно было разыскать.

Против воли получалось так, что Стиви была в курсе всех дел Джо. Но куда деться от заполонивших прессу снимков, от звучавших на каждом шагу песен? Известность его продолжала расти. Любовь к Джо боролась в Стиви с ненавистью, и не было никакой возможности выбросить его из головы. Странная это штука — любовь…

— Никогда не думала, что летом беременность будет представлять такие неудобства, — призналась Стиви Биллу, когда они шли по вестибюлю к эскалаторам. Стоял июнь, и ждать оставалось почти два с половиной месяца.

— Это остановило бы тебя? — Он улыбнулся.

— Ты понял, что я хотела сказать, — не приняла его остроумия Стиви.

Билл по-дружески положил руку на ее плечо.

— Ты справишься, а когда все закончится, у меня будет очаровательный племянник или племянница.

Несмотря на то что меж ними не было никаких родственных отношений, Билл уже назначил себя дядюшкой будущего ребенка, так же как Бет должна была стать любящей тетей. Стиви испытывала благодарность друзьям, тем более что только эти двое знали правду.

— До встречи, — попрощался Билл, сходя с эскалатора. — Пора за работу.

— Спасибо за обед. — Они перекусили сосисками и кока-колой, которые Билл купил у уличного торговца на Шестнадцатой улице.

Не успела Стиви сесть за компьютер, как рядом со столом выросла фигура спортивного обозревателя газеты Тома Хэрриса. Она всегда с трудом переносила его общество.