Ничто не разлучит нас
Шрифт:
Ей хотелось поскорее отправиться домой. Все вокруг наслаждались вечеринкой, а ее испепеляла невидимая страсть. Гейли совсем запаниковала. Она привыкла, чтобы отношения с мужчиной развивались медленно, чтобы было время присмотреться друг к другу. Противостоять столь стремительной и мощной атаке она не умела. В висках стучало. Ей уже хотелось, чтобы Брент Мак-Келли действительно оказался стариком с бородой в целую милю. И когда только все это кончится?
Кажется, никогда. Загадочный замкнутый чудак на деле оказался общительным и веселым человеком. Он обладал приятным даром раскрепощать собеседника.
К счастью, Лиз все-таки предложила расходиться – ей надо было отпускать няню. Мак-Келли пошел за дамскими пальто, а потом, оставив в баре Чеда и Джеффри, проводил подруг к машине.
Но Гейли не удалось уехать с подругами: не успела она сделать и шагу, как Брент поймал ее за руку, удержав возле себя.
– Я отвезу Гейли, – сообщил он приятельницам.
– Не надо… – начала та.
– Брент? – прервала ее Лиз.
– Нам еще надо кое-что обсудить, – успокоил он Лиз. – Завтра выставка, вы понимаете?
Гейли знала, что могла вежливо отказаться. Сослаться на усталость, договориться о встрече на завтра в галерее, мало ли что еще можно было придумать. Но она не стала. Она продолжала молча наблюдать, как ее подруги разговаривают с Брентом, продолжавшим крепко держать ее за руку.
Он обменивался комплиментами с Лиз и Тиной. Еще бы, настоящая звезда! Гейли не видела ничего удивительного в благоговении, с которым подружки пожелали Бренту доброй ночи. Художник тепло и вежливо отвечал на их внимание, было заметно, что Лиз и Тина ему понравились. Гейли испытывала благодарность, хотя не вполне понимала, отчего это с ней происходит. Должно быть, оттого, что он видел в них не столько красивых женщин, сколько ее подруг.
Когда машина Лиз удалилась и место на стоянке опустело, Гейли почувствовала, как ей холодно.
– Идем, – наконец позвал Брент. – Я тебя отвезу.
– Ты разве не с Джеффом? – спросила Гейли. Она нервничала из-за раздиравших ее душу противоречий. Ей хотелось остаться с ним наедине, но одновременно она мечтала, чтобы их разделила запертая дверь толщиной с целую милю.
– Нет. Я сам.
– Интересно, тебе не мешает известность?
– Да нет, ведь никто не знает меня в лицо.
– Завтра узнают.
– Возможно, но на свете не так уж много людей, замечающих известных людей в толпе. Хотя… Наверное, появиться здесь собственной персоной – не самая удачная идея.
– О нет! Только не передумай! Не разбивай сердце Джеффри.
– Но мои работы все равно будут выставлены. Они ведь уже развешаны, не так ли?
– Да. Но тебе может не понравиться, как я их расположила.
– Пытаешься застраховаться от моего гнева, а?
– Верно. Думаю, тебе виднее, что и как надо делать.
– Соглашайся позировать. У тебя будет королевская страховка от всех неприятностей.
– Прости. Я не даю взяток.
– Очень плохо.
Он распахнул перед Гейли дверцу автомобиля. Она юркнула на обитое роскошной кожей сиденье, а Брент обошел машину и, сев за руль, сразу включил зажигание.
– Я не знаю, где ты живешь.
Гейли назвала адрес. Пока он выезжал на шоссе, оба молчали. Гейли предпочла бы и дальше помолчать, но в ней вдруг пробудилось извечное женское любопытство.
– А ты где живешь? – не выдержала она.
– На севере, ближе к Фредериксбергу, – кратко бросил Брент, но позже добавил: – В красивом маленьком домике с просторной мансардой. Мне нравится мой дом.
Гейли кивнула. Она спросила вовсе не о том, что ей хотелось знать. Гораздо больше ее волновало, встречается ли он с кем-нибудь, сколько у него было женщин, какой кофе он предпочитает по утрам, черный или с молоком, что он ест на завтрак, спит ли он голым или в пижамных брюках…
Машина остановилась. Они уже стояли на Моньюмент-авеню, возле ее дома, но Брент не собирался открывать ей дверцу. Он лишь немного повернулся к ней и разглядывал ее лицо в полумраке салона.
Гейли тоже поглядела на Брента. Она растерялась: то ли бежать от него со всех ног, то ли небрежным тоном пригласить на чашечку кофе или бокал бренди. Ей хотелось сказать о своей симпатии, но как убедить Брента не торопить события? Гейли до сих пор не могла разобраться в своих чувствах. Одно она знала наверняка: ей хотелось, чтобы он не исчезал из ее жизни.
Ничего не сказав и не поняв, что за черт в нее вселился, она некоторое время боролась с непреодолимым желанием коснуться Брента. После недолгой борьбы не выдержала, протянула руку и прижала ладонь к его щеке, на которой уже чувствовалась щетина. Вот под пальцами рельефный подбородок, вот пульсирующий сосуд… Мелькнула мысль, что если поцеловать Брента, то за секундным замешательством наверняка последует взрыв ответной чувственной страсти.
Она рискнула приблизиться к его рту и, прикоснувшись к нему губами, подождала ответа, но Брент не шелохнулся. Какой-то восхитительный аромат, наверное, самого дорогого мужского одеколона, пробудил в Гейли бурю чувств, и она осторожно лизнула его нижнюю губу.
Она доигралась. Мощные руки уверенно обвились вокруг ее стана. Его рот поглотил губы, а язык глубоко и страстно проник между зубами. Сразу за жаром этого поцелуя где-то глубоко в животе пробудилось пламенное волнение. Ощущение тепла было незабываемым. Словно в ней образовалась пустота, которая жаждала заполниться…
Руки Брента отыскали пуговицы на ее манто, быстро и уверенно расстегнули их. Вскоре Гейли ощутила его ладони на груди. Большие пальцы умело дразнили соски под тонким платьем. На этом он не остановился. Очень скоро его руки оказались на бедрах у Гейли.
Это было уж слишком быстро, хотя вполне логично. Она едва успела вовремя остановить Брента, пылая от глубокого смущения и искренне раскаиваясь, что она стала причиной этой любовной вспышки. Она хотела его, она мечтала об этом… но это нарушало все ее устои. Прежде она никогда не вела себя так непристойно – словно нарочно провоцируя неприятности.
– Что с тобой? – спросил Брент.
– Прости меня. – Гейли запахнула шубку на груди. Она не смела поднять глаза. – Правда, извини меня, пожалуйста. Это моя вина. Ох! Я ведь никогда так не поступаю… Пока как следует не узнаю человека.