Ничто не разлучит нас
Шрифт:
Созерцание пейзажей Ральфа неизменно улучшало ее настроение. Вдоволь налюбовавшись ими, она облегченно вздохнула, скинула туфли и пошла по гладкому паркету, ощущая сквозь тонкие колготки его прохладу. Дойдя до дивана, Гейли уселась поудобнее и взялась за почту. Кроме бесплатной рекламы и нескольких счетов, здесь было письмо от Салли Джонсон. Сердце у Гейли забилось быстрее, и она торопливо разорвала конверт. В короткой записке не было ничего особенного. У Салли все по-прежнему, в семье – тишина и покой. Она сообщала, что до нее дошли известия о предстоящей выставке Брента Мак-Келли в «Сейбл гэлери», и по этому поводу выражала свою радость
Гейли опустила письмо и прикрыла глаза. Она еще помнила Тейна. Слишком отчетливо помнила. Высокого, юного, нахального, волнующего и упоенно самоуверенного. Почти два года они жили вместе, она была страстно влюблена в него и бесконечно счастлива… Каждый раз, когда он возвращался домой, они подолгу целовались прямо в холле. И обедали на полу гостиной, при свечах. Оба были необузданны и молоды, порывисты и иногда ревнивы, но искренне наслаждались, казалось, безграничным общим счастьем… поначалу.
Но потом Тейн запил и вдобавок пристрастился к наркотикам. Когда он не мог писать, он доставал бутылку, а если дальше шло не так, ему срочно требовалась доза кокаина. Гейли всякий раз предупреждала, что он перебирает, что это опасно для него и для них… Джеффри тоже пытался вмешаться, но ничто не помогало. В отчаянии Гейли решилась вызвать в Ричмонд родителей Тейна и его сестру-близняшку. Но на него уже невозможно было повлиять. Узнав о замысле Гейли, он озверел и швырнул ее так, что она пролетела через всю гостиную. Тейн перестал быть человеком, и для нее это означало конец всему. Она ушла. А через месяц в стельку пьяный Тейн передозировал наркотик. На похоронах Гейли не смела поднять глаз от охватившего ее чувства вины. Салли пыталась утешить ее, говоря о бесполезности попыток изменить Тейна, а мать Тейна с надеждой в голосе спросила, не беременна ли Гейли. Лишь огромным усилием воли она заставила себя в последний раз взглянуть в лицо покойного и, наверное, тогда поняла, что не хочет больше любви. Во всяком случае, такой всепоглощающей. Особенно ни в коем случае – художника. Вместе с Тейном в ней умерло слишком многое, а сейчас ей нравилась независимость и вообще вся ее нынешняя жизнь как она есть.
– Да, в конце концов я привыкла, – сказала она, задумчиво сведя брови. Ей вспомнилась картина с влюбленными и чувства, вновь пробужденные этим произведением. По лицу Гейли пробежала легкая улыбка. Так ли сильно любила она Тейна? Так ли глубоко и нежно, как те, на полотне Мак-Келли? Способен ли был Тейн на такие же чувства?
– Полно, может, никто на белом свете вообще не умеет так любить, – тихонько пробормотала она.
Но инстинктивно Гейли чувствовала, что обманывает себя. Несомненно, она верила: есть избранные, которым дано испытать подобную страсть.
Зазвонил телефон. Прежде чем поднять трубку, она твердо решила обязательно ответить на письмо Салли.
– Гейли! Хорошо, что ты дома. – Это была Тина.
– С днем рождения, дорогая.
– Спасибо. Ты готова?
– Готова? Да я только что вошла. Я думала, мы поедем не раньше восьми.
– Нет! У нас заказан столик в новом клубе возле отеля «Шератон». Лиз не звонила?
– Пока нет.
– Одевайся поскорее! Она заедет за мной минут через двадцать, а через полчаса мы – у тебя. И пожалуйста, оденься поприличнее, ладно? Все эти пиджаки и галстуки оставь, пожалуйста, мужикам, а мы сегодня – леди. Договорились?
– Но у меня нет ничего…
– У тебя тряпок больше, чем в магазине. Это мой день рождения!
Гейли собиралась
Для экономии времени следовало бы ограничиться душем, но Гейли вспомнила о долгом и тяжелом рабочем дне и решила побаловать себя небольшим удовольствием. Она наполнила ванну, добавила ароматной пены, налила бокал вина и погрузилась в воду. Вода была приятно теплой, пена – душистой. Гейли прикрыла веки и откинула голову. Потом она снова открыла глаза и, оглядевшись вокруг, решила, что ей определенно нравится ванная. Гейли сама придумала сиреневую гамму. Полотенца она украсила собственной монограммой, а на окно повесила тонкие тюлевые занавески и более темные бархатные гардины. Однажды Тина сказала, что это напоминает ей дамскую комнату в дорогом публичном доме. Гейли не понравилось сравнение, но свою роскошную ванную она по-прежнему очень любила. На мраморной крышке комода стояли маленькие статуэтки троллей, а высоко над латунными кольцами для полотенец расположилась копия ангела работы Лядро. Гейли пожала плечами. Она не обладала талантом в рисовании или в живописи, но в душе все-таки была художницей и потому ценила прекрасные вещи. И дело не в том, что она непременно хотела обладать ими. Ведь когда они только что познакомились с Тейном, им хватало пары матрасов, расстеленных прямо на полу, хлеба с сыром да дешевого вина на обед.
Гейли резко встала, не обращая внимания на переливающиеся радугой пенные пузыри, прилипшие к телу. Она давно не вспоминала о Тейне, но сегодня, после того как Джеффри произнес его имя и пришло письмо от Салли… Да, неспроста ее преследуют воспоминания. Но откуда же это странное волнение?
Гейли сделала глоток вина.
«Это из-за картин», – подумалось ей. Она не могла выбросить из головы тех двух влюбленных, которые заставили пронзительно ощутить горечь и одиночество жизни, до сих пор казавшейся вовсе не такой уж плохой.
Она покачала головой и осушила бокал. У каждого человека бывают минуты грусти. Женатые хотят развестись, одинокие – жениться. Высокие хотят стать пониже ростом. Такова человеческая природа.
Гейли завернулась в огромное полотенце и помчалась в спальню одеваться. Она торопливо выдвинула ящичек комода и, достав трусики и чулки, виновато улыбнулась собственной слабости к красивому белью. Комод был доверху набит мягкими, шелковистыми трикотажными, с кружевом, вещичками, удобными для тела и милыми ее сердцу.
Дверной звонок ожил, когда Гейли закрепляла зачесанные набок волосы. Она громко крикнула, что уже идет, торопливо сунула ноги в туфли, схватила манто, кошелек и элегантное неглиже – подарок Тине – и бросилась к выходу.
Вечер стал еще прелестнее. Под луной снег сиял чистым серебром. Казалось, что в воздухе веяло каким-то ожиданием, и оно мигом окутало Гейли, едва ступившую за порог. Она попыталась взять себя в руки: надо быть осмотрительнее, не то уверуешь в судьбу. Все-таки сегодня довольно странный день! И не столько из-за произошедших событий, сколько из-за необычных ощущений.