Ничто не разлучит нас
Шрифт:
Джеффри хмыкнул и удивленно приподнял брови:
– Неужели подготовка выставки далась тебе так трудно?
– Не то слово! – Гейли пожала плечами и отвернулась от картин, направляясь к рабочему месту. Это был подлинный викторианский стол-бюро, вполне соответствовавший строгой роскоши галереи.
Она перекинула ремень сумочки через плечо, а когда повернулась, чтобы уходить, то увидела, как Джеффри все еще внимательно рассматривает ее. Гейли вздохнула.
– Возможно, это все гениально, – объяснила она, указывая рукой на стены, увешанные полотнами. – Но признаюсь, я здорово намучилась с ними. У меня ничего не получалось. Вот
– Может, да, а может, и нет, – безмятежно сказал Джефф.
Гейли слегка раздражала его улыбка. Конечно, он не из тех, кто спорит до победного конца.
– Ты собираешься ехать? – спросил он.
– Все равно уже ничего не исправишь.
– Да, но ты кое-что забыла. Без меня тебе до дома не добраться, ведь утром ты приехала со мной.
– А-а… Ну что ж, я собралась, а это значит, что работать больше некому.
– Звучит патетически. Намекаешь на то, что я не оценил твоих усилий? Хорошо. Сейчас запрем галерею и поедем.
Уже в серебристо-голубом «мазератти», который Джефф смог позволить себе только в этом году, он решил расспросить Гейли о ее планах на вечер. Выбираясь из гаража на оживленную трассу, он бросил взгляд на спутницу:
– Идешь с девчонками в «Красный лев»?
– Да, сегодня у Тины день рождения, и она любит этот бар. Там неплохо.
– Громкая музыка, табачный дым клубами и тьма народу.
– Хочешь прийти?
– Нет.
– Ах да! Ведь у тебя свидание с Бубс!
– С Мадлен Курбье, – незлобиво поправил Джеффри.
– Ну да, я и говорю. С Бубс. – Гейли улыбнулась, шаловливо опустив ресницы. Она ничего не могла поделать. Ей хотелось поддразнить Джеффа, потому что Мадлен Курбье, или Бубс, была обладательницей необъятного бюста, а Джеффри обожал большие груди.
– Возможно. У меня и вправду сегодня встреча.
– Поберегись, чтобы она тебя ненароком не придушила. Не забывай, что завтра выставка. Мечта всей твоей жизни. А мне кажется, я уже читаю газетные заголовки вроде: «Владелец известной галереи задушен грудями любовницы накануне самого знаменательного дня в своей жизни!»
– Очень смешно, мисс Норман. Но я не говорил, что у меня свидание, я сказал «встреча». А тебе советую вести себя поаккуратнее: старшего брата не будет рядом, чтобы отгонять чрезмерно назойливых ухажеров, с которыми ты станешь флиртовать.
– Но я никогда…
– Врешь.
– Я всегда только по-дружески…
– Врешь. Стоит тебе улыбнуться, как у них начинают течь слюни.
– Джеффри, ты невыносим!
Между тем они подъехали к дому Гейли. Джефф нагнулся, чтобы открыть дверцу:
– Будь подобрее к Бубс, и я исправлюсь. Потом, я не уверен, что тебе стоит ехать в «Красный лев». Ей-богу, уж лучше бы отправиться на религиозную вечеринку.
– Это еще почему?
Огни проезжающей машины осветили загорелое лицо Джеффри. Он пожал плечами:
– Пора бы найти симпатичного парня и остепениться. Ты ведь не молодеешь.
– Но мне только двадцать восемь, Джеффри.
– А чем был плох Тим Гарретт?
Гейли насупилась и подумала, что разговор зашел слишком далеко, и, как ей казалось, она понимала, к чему клонит Джефф.
– Он ненавидит искусство.
– А Ховард Грин?
– Да у него такая одышка! Нет, правда. Это ужасно. Будто пришла на свидание с древним старцем.
– Билл Уильямсон? У него тоже
– Нет. Но мы друг другу не подходим.
– А он был от тебя без ума. Ты просто не даешь никому ни единого шанса.
– Но я же не отказываюсь от знакомств…
– Нет. Но даю голову на отсечение, что после Тейна Джонсона ты ни разу не была ни с кем в постели.
Она внезапно напряглась:
– А вот это тебя не касается, Джеффри, – и толкнула дверцу машины.
Он поймал ее за руку и состроил виноватую мину.
– Я не хочу совать нос не в свое дело. Просто мечтаю видеть тебя счастливой, Гейли.
Она со вздохом улыбнулась и пожала его руку:
– Спасибо, Джефф, но я уже счастлива.
– У тебя есть прозвище. Снежная королева. Хоуви на днях жаловался мне, когда мы вместе обедали у Даффи.
Гейли рассмеялась:
– Только что ты упрекал меня в склонности к флирту, и вот я уже Снежная королева.
– Я хотел бы, чтобы ты не замыкалась на неудаче. И веди себя осторожно. На тебя всегда и все обращают внимание, а ты играешь поклонниками. Но однажды какой-нибудь отчаянный парень заставит тебя плясать под свою дудку.
– Джефф! Я иду с подругами на день рождения Тины. Я буду хорошей, обещаю тебе.
– Но сегодня всякое может статься, – загадочно пробормотал Джефф, однако, когда Гейли переспросила, он отрицательно покачал головой.
– Ты что, увлекся Таро? – поддела она.
– Нет, кофейной гущей! – нашелся Джефф. – А теперь ступай-ка поживее. На улице не жарко. Да и Бубс меня, наверное, заждалась!
– Значит, все-таки Бубс?
– Какая разница, с кем целоваться.
Гейли со смехом выбралась из машины. В воздухе кружились мягкие снежинки. Она поплотнее закуталась в пальто, держа воротник под самым подбородком, и помахала «мазератти», мягко поплывшему в сгущающиеся сумерки. Даже когда задние фонари исчезли вдали, Гейли продолжала стоять у обочины дороги. Начиналась чудная ночь. Снег лежал не мокрый, а свежий и чистый. Прохладный воздух, казалось, был накрахмален морозом.
Гейли поежилась и заспешила к дому, на ходу помахав рукой подъехавшим соседям. Она жила в самой середине Моньюмент-авеню, в домике с долгой историей и прелестным видом на маленький сквер с несколькими скульптурами. Въехав в дом по приезде в Ричмонд, Гейли до сих пор обставляла его. Тогда здесь было совершенно пусто. Теперь же она могла похвастать двумя чудесными персидскими коврами на полу в столовой и в гостиной, а также гарнитуром для спальни, в который входили кровать с пологом из настоящего китайского шелка, два высоких викторианских диванчика и трюмо. На стенах у нее было два полотна Дали, одна картина Раушенберга и несколько морских пейзажей подающего надежды молодого художника Ральфа Филберга. Купить Раушенберга как хорошее вложение капитала ее уговорил Джеффри. Дали ей самой очень нравился. Но морские пейзажи – это была ее слабость. Никогда Гейли не нуждалась в советчиках, она видела, что талантливо. Случайно встретившись с Филбергом на этюдах, Гейли страшно обрадовалась, тогда как угрюмый молодой человек с узенькой бородкой и огромным мольбертом через плечо едва кивнул в ответ. Но он несколько смягчился, когда Гейли похвалила его работы, а поверив, что она по-настоящему готова помочь ему, Ральф растрогался и с того момента готов был для нее на что угодно. Джефф предоставил ему галерею где-то больше года назад, а Ральф тогда подарил Гейли несколько своих картин.