Ничья жизнь
Шрифт:
Что со мной уже как-то слабо ассоциировалось, мда…
— Синдзи… Синдзи, ты чего? Ты чего, обиделся, что ли?
— Никак нет, капитан Кацураги. Всё нормально. Мы уже можем ехать?
— Синдзи, Синдзи! Ты чего и правда обиделся? Брось, чего ты как ребё… Агхм… Эээ… Ну….
Вид Мисато, накрытой внезапным приступом косноязычия и растерянности, был просто сногсшибателен — такой мне удавалось застать её крайне редко.
— Нет, ну ты чего, Синдзи? Я же всё-таки не только твой опекун, но и командир, и иначе поступить
— Что вы, капитан Кацураги, — деланно удивился я. — Вы и не могли поступить иначе — это же действительно ваша работа…
— Синдзи! Ну, хватит, а? Я же уже извинилась! Может, мне загладить свою вину? Ну, хочешь… хочешь… — лицо Мисато отобразило чудовищную внутреннюю борьбу, происходящую внутри моего командира. Сделав над собой огромное усилие, которое явно далось с огромным трудом, Кацураги выдавила. — Хочешь, я за тебя посуду буду мыть, а? Неделю?
— Две.
— Синдзи, ты же знаешь я бы сама никогда такое не пред… Э! Что?!
— Две недели.
Девушка подозрительно сощурилась.
Под её пристальным взглядом моя рожа начала кривиться в откровенной ухмылке, а изо рта вырвался звук, подозрительно напоминающий хрюканье.
Всё, сдаюсь — больше не могу ломать эту комедию! И рад бы дуться подольше или посерьёзнее, но просто не получается уже. Виновато-растерянный вид Мисато способен тронуть кого угодно, и куда уж тут мне, с моим добрым сердцем идти против такого?..
— Ах ты, паршивец! Да ты же надо мной издеваешься!!! — всплеснув руками, возопила Кацураги. — Я к тебе!.. А ты!.. Ух!
Бац! Неудачная попытка пригнуться. Но я, надёжно зафиксированный ремнём безопасности, при всём желании не смог увернуться от увесистого подзатыльника Мисато.
— Командир, а ты знаешь, что бить детей — непедагогично? — в своей обычной манере ухмыльнулся я, потирая затылок.
— Поговори мне ещё тут, малолетний комедиант! Я же почти поверила тебе!..
— А, по-моему, даже и не почти…
Мы вместе с моим командиром искренне смеёмся.
Это всего лишь игра, и мы с Мисато отлично понимаем этот факт. Пускай мы до конца ещё не стали очень близкими людьми — слишком мало времени прошло для притирки… И я всё ещё не знаю, когда она что-то делает по-настоящему, да и она видит только мою маску… Но каким-то образом мы понимаем друг друга.
Это наш метод ухода от проблемы — не тосковать и впадать в уныние, а посмеяться в том числе и над собой, и идти дальше. Мой стресс после боя и судебного разбирательства, её перенапряжение в авральном темпе работы после атаки Самсиила — всё это требовало выхода. Мы не стараемся казаться серьёзнее, чем мы есть, и не находим в этом убежища, а идём по жизни легко.
Я и Мисато в этом очень похожи, как будто
Иначе мы просто будем раздавлены грузом ответственности и проблем.
— И этот человек — офицер НЕРВ и надежда всей армии ООН… — почти простонала Кацураги, отсмеявшись.
— А я вообще-то в Пилоты не просился, — вполне, как мне показалось, резонно заметил я. — Это вы меня сами рекрутировали, так что уж извольте теперь терпеть…
— А вы, лейтенант, тогда извольте забыть всё, что я вам сейчас наговорила! Вот!
— Ну уж, нет! Так дело не пойдёт! Раз дала слово, то должна его держать! Две недели помывочных работ и никаких там разговоров!
— Одна… — быстро вставила Мисато.
— Ладно, одна, — не стал я настаивать. И то благо. — Так значит, мы договорились?
— Угу…
— Ну, так и чего тогда ждём? Поехали домой уже!
— А то я без тебя бы никогда не догадалась, — ехидно заметила Кацураги, поворачивая ключ в замке зажигания.
Машина, в которой мы сидели, размеренно поднималась по исполинскому эскалатору наверх, к Токио-3.
Ох, как же за сегодня устал-то… Нервы, нервы, в нашем НЕРВе…
Кстати!..
— Мисато, а где Рей? Я когда шёл, то думал, что она как обычно с тобой в машине, ан нет…
— А ты что уже успел забыть? — оторвалась Мисато от небольшого зеркальца, смотрясь в которое она опять наводила марафет-макияж. Похоже, что обычные автомобильные её не устраивали. — Ты же ей сам приказал идти отдыхать, вот она и отдыхает. В школе сегодня занятий не было, в НЕРВ процедур или тренировок — тоже, так что наверняка она сидит у себя дома и что-нибудь читает…
— Я? Приказал?! — моему удивлению не было предела.
— А чего ты удивляешься? — в свою очередь подняла брови девушка. — Она и так тебя слушалась с полуслова, а теперь ты ещё и старше её по званию.
— Это так важно? — скептически заметил я.
— Раньше, может быть, и нет, но теперь — да. Ты сумел вбить в неё элементарные понятия о субординации… Как она ко мне на мостике обращалась-то!.. «Капитан Кацураги, могу ли я вступить в бой?», «Капитан Кацураги, Еве-01 нужна поддержка…» Слова не ребёнка, но солдата… И как ты только умудрился за такой срок ей это всё дать?
— Она же моя сестра, — хмыкнул я. — И она — Икари.
— А вот это точно! — воскликнула Мисато. — Вы оба — Икари, и теперь это очень хорошо чувствуется! Когда ты выступал перед нами, было такое ощущение, будто это сам командующий говорит. Чётко, уверенно, спокойно. Ты — настоящий сын своего отца!
— Ну, спасибо, конечно… — пробормотал я, смущаясь. Хотя вот последнее утверждение мне особой радости не принесло — уж слишком батя у нас известен всякими поступками, на грани совести и морали…