Ничья жизнь
Шрифт:
А ведь ещё и висел чудовищных размеров внешний долг, который нужно было чем-то погашать. России во многом повезло, что её основным кредитором была Америка — большая часть долгов просто-напросто списалась, а ситуация развернулась на сто восемьдесят градусов. Оказалось, что это США теперь кое-что должны РФ…
А, каково? Шок — это по-нашему? Благо ещё, что сумма была относительно небольшой…
Хотя платить на первых порах, пока не удалось хоть немного перестроить экономику, один хрен было нечем. Но хитрые янки смогли вывернуться даже из этого положения, да ещё как — к всеобщему удовлетворению…
…Я прекратил ходить как неприкаянный по своей комнате и решил немного пройтись по квартире. Прогулка привела меня на кухню, где я вновь налил себе воды в стакан прямо из-под крана и начал её задумчиво потягивать…
Блин, что-то меня куда-то вообще не туда понесло с рассуждениями. Начал с танков, а отклонился в глобальные политическо-экономические дебри, в которых я вообще-то ни буи-бум. Могу порассуждать только чисто с кухонно-дилетантской точки зрения. Интересно, это я от безделья такой фигнёй страдаю? Наверное… Блин! Нужно срочно придумать себе какое-нибудь занятие… С мечом позаниматься? Нет, я ещё не в форме — раны пока что сказали не тревожить… А что тогда? Уф…
Послышался звук открывающейся входной двери.
— Синдзи, утро доброе! — весело поздоровалась со мной Мисато, проходя на кухню. — Чего не спишь, не отдыхаешь?
На командире опять была столь непривычная для моего глаза официальная форма НЕРВ.
— Да как-то выспался уже… — зевнув, потянулся я. — А ты чего так рано?
— Да вот, свободная минутка выдалась — решила заехать домой перекусить, — пояснила Кацураги, открывая дверцу холодильника. — Так, я помню, тут должна быть недоеденная пицца…
— Мисато, а чего это опять в форме-то? — поинтересовался я. — Опять работа?
— Угу… — невнятно промычала Кацураги, полускрытая от меня массивной дверцей. — Там Рицко Ангела изучать пытается, но возникли кое-какие сложности… Так что меня туда послали помогать нашим научникам…
— Здорово, — искренне сказал я. — Наверное, это очень интересно…
— А тебе что, скучно? — высунулась из-за дверцы черноволосая голова.
— Ну… Как бы сказать…
— Хочешь — поехали со мной, — предложила мне капитан. — Если мешаться не будешь, будет тебе увлекательная экскурсия…
Я немного подумал.
И вроде бы куда-то тащить свою задницу — лень… А с другой стороны и делать-то особо нечего, а поездка обещает быть действительно интересной…
— А давай! — всё-таки решился я. — Когда выдвигаемся?
— Сейчас, погоди — отдышусь, перекушу и через полчасика поедем. Только форму обязательно одень — нам там нужно быть при полном параде.
— Как будто другие варианты одежды вообще рассматривались, — проворчал я, вставая из-за стола.
В дороге я неожиданно для самого себя умудрился задремать в машине — всё-таки ехать нам предстояло на окраину далеко не маленького Токио-3. Проснулся я только от ехидного высказывания Кацураги: «Конечная».
Продрав глаза, я вылез из «Супры», всё ещё зевая и потягиваясь…
Мы были на месте моего позавчерашнего боя с Самсиилом.
На то, чтобы полностью очистить от зданий площадку примерно полукилометрового диаметра, нам с Ангелом потребовалось всего лишь несколько минут. А обычные рабочие мордовались с разбором завалов уже третий день, хотя и нужно признать, что с большим успехом. По крайней мере, самого неприятного зрелища они простых жителей Токио-3 лишили — почти нигде не было видно красной крови, что вытекла из ран моей Евы и синей крови Самсиила.
Вокруг повреждённых зданий появились тонкие мачты башенных кранов, заменяющих разрушенные участки новыми модулями. Повсюду виднелись многочисленные бульдозеры и экскаваторы; туда-сюда сновали тяжёлые грузовики, гружённые обломками и прочим мусором; дорожные службы уже вели ремонтно-восстановительные работы на дорогах. Чисто навскидку здесь сейчас было собрано никак не меньше нескольких тысяч рабочих.
Особняком от всех стояли сотрудники НЕРВа, возящиеся с убитым Ангелом. Место его «лёжки» было наглухо окружено колючей проволокой и заграждениями, в оцеплении стояли солдаты японской (вроде бы) армии при поддержке лёгкой колёсной бронетехники. Наши же «умники» одетые в рабочие комбинезоны оранжевой расцветки суетились прямо около туши Самсиила — интересно, они что, прямо здесь и решили начать исследования Ангела? Странно…
— Мисато, а почему эту дрянь до сих пор отсюда не убрали? Или его прямо здесь будут изучать?
— Синдзи, — усмехнулась девушка. — Сколько весит твоя Ева?
— Грубо — полторы килотонны.
— Вооот!.. А эта тварь в два раза больше Юнита-01, и чтобы поднять в воздух такую тушу одного оказалось мало…
— Одного кого? — нахмурил брови я.
— А вот его, — указала Кацураги подбородком на что-то за моей спиной.
Я повернулся и…
Следующие минуты три я просто трёхэтажно матерился в пространство, не в силах отвести своего взгляда от ЭТОГО. Слава богу, Мисато не понимала насколько страшные и неприличные пожелания я отпускаю в адрес неназванной персоны, потому как ругался я исключительно на русском. Хотя капитан как раз-таки отлично понимала, что я сейчас матюкаюсь матюками на каком-то другом языке, но русские и немецкие ругательства она между собой всё ещё различала очень слабо. Что, впрочем, не мешало ей ехидно хихикать.
— Твою мать, что это за хрень?!
— Лейтенант, с выражениями-то потише! — прикрикнула на меня командир.
— Да как тут потише-то… — пробормотал я…
…глядя на то, как в небе над Токио-3 бесшумно плывут две самые настоящие летающие тарелки огромных размеров — метров триста в диаметре, не меньше, с тонкой сужающейся к концу кромкой диска и массивной выпуклостью в нижней части аппарата. «Брюхо» тарелки была серо-стального цвета, а вот верхняя напротив производила впечатление исполинского зеркала — так ярко она блестела на солнце.
— Мисато, что это за ерунда? — уже более-менее спокойно спросил я, всё ещё не отводя взгляда от неопознанных летающих объектов в небе над Японией. Раз воздушной тревоги нет, значит, это какие-то наши…
Кацураги хитро улыбнулась.
— Не знаешь?
— Нет, — сразу же сдался я. — Но это явно не боевая техника, иначе я бы уже дал ответ.
— Верно, — кивнула Мисато. — Это два первых серийных дирижабля для транспортировки сверхтяжёлых грузов типа Евы по воздуху.
— Вот же ничего себе… — почесал я затылок. — Это что же, специально для Евы эдакую штуку придумали? Однако…