Шрифт:
Annotation
Людям всегда любопытны три вещи: кто с кем спит, у кого сколько денег и у кого интереснее скелеты в шкафу.
Отношения Сони и Марка экстравагантны изначально. Для общественности, их окружения и самих Марка и Сони. Эти отношения провокационны своим драйвом, солидарным отсутствием контроля и договорной основой, но сроки и правила обозначены, согласованы и устраивают их обоих. Однако, скелеты переполнили шкафы.
У всех.
Александра Лимова
Глава 1
Глава 2
Глава 3
Глава 4
Глава 5
Глава 6
Глава 7
Глава 8
Глава 9
Глава 10
Глава 11
Глава 12
Ничья
Глава 1
На удивление душный июльский Питерский вечер царствовал за пределами автосалона, в кондиционерной прохладе которого вот уже третий час шла презентация рестайлинга автомобиля, популярного среди определенной прослойки населения.
Соответствующая данному событию сельская дискотека люкс-формата с песнями-плясками, фуршетом и сивухой была в самом разгаре, а мне было скучно.
Окинула взглядом заполненное людьми помещение. Силуэты смазаны в рассеянном приглушенном свете, ярко освящен только низкий спорткар, медленно вращаемый невысоким подиумом.
Негромким фоном играла музыка, кою почти заглушали гомон голосов, иногда смех и звон бокалов. Небольшие столики у широких окон были все сплошь заняты, как и несколько диванов в некотором отдалении от них, что еще больше ввергало в уныние. Забывшись, расслаблено откинулась было назад, на отсутствующую спинку высокого стула, но, вовремя спохватившись, выпрямила спину. Отпила вина, ожидая, пока моя соседка по столику закончит телефонный разговор.
Мое упадническое настроение и неохотно удерживаемая прямой осанка были замечены иронично улыбнувшейся Ульянкой. Урожденная Кочерыжкина после переезда в Питер сменившая фамилию на Малицкую, моя подруга и родственная душа, завершила телефонный звонок и, перекинув длинные черные волосы на плечо, лениво спросила:
— Тяжело вспоминать регламент манер светской курочки после длительного перерыва?
— Думаю, зачем мне вообще надо было соглашаться приезжать сюда, — посетовала я, опуская бокал на столешницу и случайно звякнула о нее широким литым браслетом на правом запястье. Скучающе постукивая о стеклянную поверхность стола, вспомнила первоклассницу из известного мем-видео и, скуксившись, процитировала ее, — никакого праздника, шарик не дали, в классе закрыли. — Выпучила глаза, глядя на спорткар, — вот так глаза раскрыли и смотрят!
— Зачем согласилась она… — Ульянка проигнорировала мою попытку себя развлечь и не стала принимать в ней участие. — То, что ты развелась с Маркеловым, еще не значит, что выпала из обоймы тусэ.
— Значит, — резонно возразила, с насмешкой посмотрев на Ульку.
— Вообще, да, — поразмыслив, кивнула бывшая Кочерыжкина, — но мне без тебя скучно на этих батлах тяжелого люкса. О, взгляни, — она элегантно поднесла бокал к губам и почти незаметно кивнула в сторону подиума с демонстрируемым рестайлингом, — кто возле моего кошака трется.
Посмотрев
— Ты не знаешь его, диван? — фыркнула она, снисходительно посмотрев на меня, безразлично пожавшую плечом.
— Из светского курятника я только с тобой дружу, лухари-несушка. — Напомнила, лениво улыбнувшись.
Диван и лухари-несушка — наши внутренние позывные. История наших кодовых имен довольно посредственна, но по-своему мила. Уля — мой обожаемый коктейль из загаражного гопника и светской курочки, мы дружим с яслей, во многом похожи, во вкусах тоже. Когда-то мы с ней единодушно заключили, что называть ее курицей это как-то банально и скучно, потому она стала лухари-несушкой, ибо всем что-то несет: в инсте лабуду про отношения, а в тусовку сарказм и справедливость. Иногда пиздюли и сносит чьи-то яйца, но это если ПМС.
История моей подпольной клички не так интересна. Софья сокращенно Софа, а софа это диван. В детстве Улька отмутузила моего одноклассника за то что он так банально, но смешно на меня обзывался. Отвоевала у него право, так сказать.
— Ко-ко. Дэ Шанель, — парадоксально с истомой кудахтнула лухари-несушка, оправляя подол своего очаровательного коктейльного платья от известного французского дома.
— Так и? — я снова посмотрела на утонченного молодого человека, мило улыбающегося Глебу и что-то ему рассказывающего.
— Это Гриша Мурзин, двадцати четырехлетний главред популярного новостного интернет-издания. — Огорошила меня Малицкая. Сняла блокировку с экрана своего телефона и, быстро забив в строке интернет-браузера название самого издания, нашла на официальном сайте подтверждение своих слов и продемонстрировала мне, — вот этого издания.
— В двадцать четыре года? — изумилась я, разглядывая фото того самого парня, сейчас активно общающегося с Глебом. — Это за какие такие заслуги?
— Катамит неограниченных талантов, видимо. — Сказала Малицкая, с иронией глядя на Мурзина, — Аллка Михайловская… крутая блондинка на фестивале Джанкану с нами зажигала, помнишь ее?
Я, слабо припоминая о ком речь, неуверенно кивнула и Ульянка продолжила:
— Аллка мне по секрету сказала, что этой зимой частенько видела Григория на Бали. На вилле Заверина, одного из вице-президентов Российской Ассоциации по связям с общественностью. Михайловские с Завериными соседи по хатам на Бали. И после Аллкиных наблюдений уже этой весной Гришу назначили главредом.
— Так Заверин же женатый, вроде… — брякнула я и тут же усмехнулась своей глупости.
— Этому столу больше не наливать. — Недовольно прицокнула языком Малицкая, деловито отодвигая от меня бокал, но я его вернула и Уля, задумчиво глядя в мой профиль, чуть погодя, произнесла, — расскажи, как там у подножья Олимпа смертные живут?