Ницше

Paul Strathern

NIETZSCHE

Philosophy in an Hour

Перевод с английского В. Левина

Художественное оформление В. Матвеевой

На заре христианской эры философия дремала. Это дремотное состояние в конце концов породило философский сон, известный как схоластика; она основывалась на Аристотеле и учении Церкви.

Философия резко очнулась от этого средневекового сна в XVII в., когда явился Декарт с его знаменитым «Cogito ergo sum» [1] . Началась эпоха Просвещения: познание стало основываться на разуме. Декарт разбудил не только спящих схоластов, но и британцев. Вскоре они ответили на призыв Декарта к разуму, заявив, что их знание опирается не на разум, а на опыт. В своем рвении британские эмпирики

быстро разрушили всякое подобие разумности, сведя философию к последовательности все более дробных ощущений. Философии грозило погружение в новый сон. И тут в середине XVIII столетия от своего догматического сна пробудился Кант и создал еще более великую философскую систему, чем тот, кто погрузил в дрему средневековую философию. Философия снова уподобилась Рипу ван Винклю [2] . Гегель включился в эту сонную чехарду, построив собственное гигантское системное ложе с балдахином. Шопенгауэр выбрал иную тактику и впустил на кантовское ложе холодный ветер восточной философии. Это разбудило молодого Ницше, который прыгнул в ледяной поток и громко провозгласил новую философию, надолго лишив всех сна.

С Ницше философия снова стала опасной игрой, но на иной манер. В предыдущие века философия несла опасность самим философам, Ницше сделал ее опасной для всех. Ницше в конце жизни сошел с ума, и в тоне его поздних работ ощущается некоторое безумие. Но опасные идеи появились у него задолго до сумасшествия и не имеют ничего общего с клиническими симптомами. Они предвосхитили коллективное безумие, имевшее чудовищные последствия в Европе первой половины XX в. В наши дни наблюдаются зловещие признаки его рецидива.

О главных философских идеях Ницше, может быть, и не стоило бы много говорить – идет ли речь о сверхчеловеке, вечном возвращении (идея, что мы снова и снова проживаем свои жизни в течение вечности) или единственной цели цивилизации (производить «великих людей» вроде Гете, Наполеона и самого Ницше). Использование им воли к власти как универсального объяснения граничит с упрощением или бессмыслицей – даже фрейдовский монизм выглядит тоньше, а не столь специфическая концепция Шопенгауэра – убедительнее. Как и всякая хорошо разработанная теория заговора, ницшеанское учение о всепроникающей воле к власти содержит обычный в таких случаях элемент паранойи. Но способ философствования у Ницше ничуть не менее блестящий, убедительный и острый, чем у других философов до и после него. Читая его, вы испытываете возбуждающее чувство, что философия на самом деле имеет смысл (одна из причин, делающих ее столь опасной). А когда Ницше использовал волю к власти исключительно как инструмент анализа, он открыл такие составные элементы человеческих побуждений, о каких мало кто догадывался. В результате философ развенчал ценности, выросшие из этих побуждений, и проследил развитие этих ценностей на широком историческом полотне, осветив самые основы нашей цивилизации и культуры.

Хотя Ницше несет ответственность за опасный вздор, запятнавший его имя, надо признать, что большая часть обвинений суть карикатура на то, что он написал на самом деле. Он попросту презирал протофашистов своего времени, антисемитизм был ему отвратителен, а идея расово чистой германской нации господ, безусловно, вызвала бы у него гомерический смех. Доживи он (и сохрани здравый ум) до 1930-х гг., когда ему пошел бы девятый десяток, вряд ли бы он молчал при виде чудовищных событий, творившихся на его родине, как некоторые немецкие философы, считавшие себя его последователями.

Фридрих Вильгельм Ницше родился 15 октября 1844 г. в земле Саксония-Анхальт, которая в ту пору была провинцией быстро набиравшей силу Пруссии. Ницше происходил из семьи потомственных лавочников, в том числе шляпников и мясников, но уже его дед и отец были лютеранскими пасторами. Отец Ницше был патриотом Пруссии, высоко ценившим своего короля Фридриха Вильгельма IV. Первый сын Карла Людвига Ницше появился на свет в день рождения короля, что и определило выбор имени. По какому-то бессмысленному совпадению король, его почитатель и сын последнего умрут в помрачении рассудка.

Первым стал Карл Людвиг, скончавшийся в 1849 г. Ему был поставлен диагноз «размягчение мозга», и вскрытие показало, что четвертая часть его мозга действительно пострадала от «размягчения». Сегодняшние медики таких диагнозов не ставят. Авторитетные биографы Ницше убеждены, что его болезнь не была наследственной.

Ницше воспитывался в Наумбурге, среди «святых женщин»: матери, бабушки по материнской линии, младшей сестры и двух чудаковатых старых дев, его теток. Похоже, это повлияло на отношение Ницше к женщинам в будущем. В тринадцать лет он стал учиться в знаменитой гимназии Пфорта, одной из лучших закрытых школ в Германии. Столь благочестивое воспитание и избалованность сильно повлияли на Ницше (не зря его называли «маленьким пастором») со всеми вытекающими последствиями. Но это был настолько блестящий ум, что в конце концов он неизбежно стал мыслить самостоятельно. В восемнадцать лет Ницше начал сомневаться в своей вере. Проницательный мыслитель разглядел квадратные колышки в круглых отверстиях окружающего мира. Характерно, что эти мысли появились у него, когда он был в полной изоляции. В течение всей жизни на идеи философа влияло очень мало живых людей (да и умерших тоже).

В девятнадцать лет Ницше поступил в Боннский университет, чтобы изучать богословие и классическую филологию, рассчитывая стать пастором. Будущее Фридриха на годы вперед было расписано «святыми женщинами», но у него уже появилось бессознательное стремление к мятежу, и характер его изменился. Оказавшись в Бонне, одинокий школяр неожиданно превратился в общительного студента. Он нашел веселую компанию, пьянствовал с друзьями и раз даже дрался на дуэли (обычная стычка, которая закончилась, едва он получил почетную рану – небольшую отметину на носу, которую позднее скрыла дужка очков). То был лишь неизбежный этап жизни. Именно тогда Ницше решил, что «Бог умер». (Кстати, эту фразу, которую всегда связывают с Ницше и его философией, впервые произнес Гегель за два десятилетия до рождения Ницше.) Приехав домой на каникулы, он отказался от причастия и объявил, что ноги его в церкви больше не будет. На следующий год он решил перебраться в Лейпцигский университет, где отказался от богословия и сосредоточился на классической филологии.

В Лейпциг Ницше приехал в октябре 1865 г. В том же месяце ему исполнился 21 год. Примерно тогда же произошли два события, которым было суждено изменить его жизнь. Во время экскурсии в Кёльн он посетил бордель. Если верить Ницше, визит был случайным. Оказавшись в городе, он попросил уличного носильщика отвести его в какой-нибудь ресторан, тот же привел его в публичный дом. Вот что Ницше позже рассказывал своему другу: «Я сразу оказался окруженным полудюжиной видений в мишуре и прозрачной ткани, выжидающе уставившихся на меня. На короткое мгновение я потерял дар речи. Потом я инстинктивно обратился к единственному одухотворенному предмету, бывшему там: пианино. Я сыграл несколько аккордов, что избавило меня от паралича, и убежал».

Разумеется, мы располагаем лишь свидетельством Ницше об этом сомнительном эпизоде. Было ли это посещение борделя случайным и ласкал ли Ницше только клавиши пианино, сказать невозможно. Почти наверняка он в то время еще был девственником – чрезвычайно пылким, но по-житейски неопытным и неловким молодым человеком. (Что не мешало ему высказываться на подобные темы. Несмотря на свой сексуальный статус, он уверенно сообщил одному другу, что для удовлетворения ему нужны сразу три женщины.)

Поразмыслив, Ницше, должно быть, решил, что его привлекает не только пианино. Он снова отправился в бордель, а вернувшись в Лейпциг, почти наверняка несколько раз посетил подобные заведения. Вскоре после этого Ницше обнаружил, что подцепил болезнь. Лечивший его врач не сказал, что у него сифилис (в те времена это было неизлечимо, и о таком диагнозе не сообщали). Но как бы то ни было, в результате этого инцидента Ницше, судя по всему, стал воздерживаться от сексуальных отношений с женщинами. Однако всю жизнь в своих трудах он бросал шокирующие, разоблачающие самого автора замечания о них: «Ты идешь к женщинам? Не забудь плетку!» [3] (Хотя, возможно, лейпцигский бордель был такого сорта, что Ницше полагал разумным, идя туда, подготовиться к драке.)

Второй судьбоносный случай произошел, когда он зашел в лавку букиниста и обнаружил «Мир как воля и представление» Шопенгауэра. «Я взял в руки незнакомую книгу и стал перелистывать страницу за страницей. Не знаю, что за демон нашептывал мне в уши: «Возьми эту книгу домой». И вот, нарушив свой принцип никогда не покупать книги сразу, я так и поступил. Очутившись дома, я забился в угол дивана со своим новым сокровищем и позволил этому динамичному мрачному гению трудиться над моим разумом… Я обнаружил, что гляжу в зеркало, которое отражало мир, жизнь и мою собственную натуру в ужасающем величии… И тут я увидел болезнь и здоровье, изгнание и убежище, Ад и Рай».