Нигилисты

Лепота Николай

– Не надо. Я поздно.

– Да и я в одиннадцать не ложусь.

Он не брал ключ.

– Под цветочный горшок положу, – вновь напомнила она.

Илья только головой покрутил отрицательно, но больше ничего не сказал.

Ее клубничный вкус спускался уже с его губ вниз по подбородку, шее, прямо по чертову адамову яблоку и ниже – к ямочке над грудиной, где сходились левая и правая грудинно-ключично-сосцевидные мышцы. Если такую мышцу шеи – хоть левую, хоть правую – жестко защемить между большим и согнутым в кулак указательным пальцем, а потом прижать еще и потянуть, то человек в состоянии болевого

шока пойдет за тобой, как собака на поводке. Если, конечно, он не подготовлен специально; такой и через боль и ломоту в глазах нанесет удар. Такого нужно сразу опознать и брать уже за кадык – чертово адамово яблоко, которое не позволяло сейчас Илье четко сказать самому себе, что к Лиле он сегодня ночью не придет. Ему и Петровича хватит, как ни двусмысленно это звучит.

Но если эта клубника покатится дальше и дойдет до пупка…

– Не болталась бы ты по ночам. Попей молока, поучи английский и ложись спать.

– Английский? Зачем?..

– Пригодится. Может, опередишь астронавта Эбби и полетишь с Илоном Маском на Марс.

– Нет, там дышать нечем. В кино пойду… А какого Эбби?

– Большого…

…Все же жизнь на центральной улице – это не жизнь. Тысячи машин за день проходят мимо твоего дома и все изрыгают отработанные газы, свинец, СО и другую гадость. Вонь стоит адская. Особенно почему-то у дома Петровича. И чем ближе подходил к нему Илья, тем больше несло гарью.

Как он тут живет? Еще и во дворе грязь, вода хлюпает… Вчера, вроде не было.

У подъезда Петровича стояла карета скорой помощи в виде пошорканой неновой таблетки и две, возбуждавших праздничным красным светом, пожарные машины. Одна из них задрала лестницу прямо к окну, за которым два человека вчера пили пиво.

Илья понял из разговоров, что квартира Петровича сгорела, и он вместе с ней.

Почему и он вместе с ней? Он что выскочить не мог? Не ночь же… Да он и ночью не спит. Хотя, если днем горел, или часов в пять – как раз самый у него сон. Эх, Петрович, Петрович!..

Но загорелся-то почему!?

– А человек в квартире один был?

– Один, – ответил усталый пожарный.

Он стоял, упершись боком в крыло своей огромной машины и, сняв шлем, безуспешно пытался стереть ладонью сажу с лица.

– Никак не привыкну.

К саже или к смертям на пожаре?

– А это точно хозяин?

– А кто? – Резонно спросил пожарный. – Не сосед же?

Чтоб как-то объяснить свой интерес, Илья сообщил:

– Я в гости к нему шел.

– Опоздал.

Не поспоришь.

– А во сколько загорелось? – спросил Илья.

– Часов в восемь.

– И так быстро все…

– До головешек. И хозяин тоже… Может, пьяный был?

– Вряд ли, – усомнился Илья. – Спал, наверное.

– А что бы ему трезвому в это время спать?

– Он где сейчас?

– В морге, конечно. Только, если ты посторонний – не пустят.

Илья поудобнее перехватил зажатый под мышкой ноутбук, распрощался с умным пожарным и пошел домой.

Жалко Петровича. И вообще – дико. Как-то это неожиданно! Ни с того, ни с сего…

А как еще бывает при пожаре? Заранее что ли предупреждают?..

Так он и не узнал ничего нового о своей Саманте Браун. Опознана лишь девушка на фото. А что, собственно, можно было

узнать еще?

Петрович что-то нарыл. Просто пиво пить «обязательно» он бы его звать не стал.

…Пройдя хорошо освещенную с улицы подворотню, Илья повернул к себе во двор и тут же зацепился ногой за ледяной камень. Его невозможно было заметить после света улицы в темном дворе.

Это спасло Илью. Случай. И хотя в опровержение случайности как категории реальности было заявлено одним литературно напыщенным консультантом (злодействовавшем уж очень не по-злодейски и вообще не по масштабу), что кирпич просто так на голову не падает, но!.. Но не будь оттепели, да следом не подморозь снежную кашу, то не было бы этого ледяного камня. Или был бы? Неужели так витиевато и прихотливо обставили свое предопределение небеса? Сомнительно щепетильная многоходовочка.

Как бы там ни было, Илья споткнулся и стал подпрыгивать на месте.

То, что голова его при этом резко откачнулась назад – было решающим фактором спасения, определившим последующие события. Прямо над головой, над его лицом просвистела бейсбольная бита и врезалась в угол стены. Если бы он шел, как шел, как раз бы получил в лоб и запросто мог в ближайшие часы оказаться на соседних с Петровичем местах городского морга. И уже в астральном мире разузнать у него о причинах пожара.

(А может, все-таки астральный Петрович и подтолкнул его в бок, на этот камень? Да и был ли камень?)

Бита «дункнула» и отскочила, и следом за тем над ней нарисовалась морда, прикрытая сверху капюшоном. Под мордой висело большое тело.

Из темноты слева выскочила еще одна фигура – помельче, но юркая. Она, видимо, контролировала движение Ильи по проходу и давала сигнал, когда бить.

Морда и Фигура стремглав бросились на подскакивающую в поисках равновесия жертву нападения, уверенные в легкой добыче.

По виду нападавшие были типичные бандиты, подкарауливающие в темных закоулках граждан. Но зачем опытным бандитам сразу бить наповал? Так бить нужно, если хочешь сразу вырубить или убить.

А вот типичные торчки могли пойти на это. С целью разжиться деньгами, и быстро уколоться. От нетерпения и неуверенности в своих силах, которых могло не хватить на мирный отъем денежных средств, они способны на мерзости и физическое насилие. А ведь дай им их грезы в неограниченных количествах по бросовой цене, и исчезнет насилие. Но исчезнут и доходы картелей. Вот в чем беда! Кто будет давать чиновникам взятки? Чем им жить?..

По виду нападавшие не подходили под категорию «типичных торчков», выглядевших, в представлениях Ильи, исключительно заморенно, воздушно и не возвышенно.

Нет! Тут такой бугай налетел, и так машет битой, как почетный шахтер кайлом.

И двигались они быстро, натаскано, слаженно. Если это и торчки, то не типичные, обладающие опытом боевого товарищества. Впрочем, в боях они как раз и могли пристраститься.

Морда, меж тем, на ходу заносил биту над головой, замахивался, а Фигура летел прямо на ноутбук. Почему-то именно он вызвал у него обостренный интерес.

Илья прекратил свои подскоки и упал на бок, а, упав, перекатился под ноги Фигуре. Короткий удар, и от подсечки тот полетел на землю.