Нихилени
Шрифт:
Или остаться? Если остаться, что делать? Ан со смехом поняла, что боится. Впервые за долгие месяцы она испугалась по-настоящему. И чего? Не угрозе жизни, а просто возможности столкнуться с призраком из прошлого.
Хотя этот призрак может оказаться опаснее всех серых тварей Города.
Ан несколько минут стояла, разглядывая вид за окном, потом медленно потянулась к горжету. Щёлкнула застёжка, и она сняла металлический воротник. Деталь за деталью Ан сняла доспехи, потом аккуратно отсоединила от тела комбинезон управления и сняла его тоже. Без железной оболочки она чувствовала себя неуютно.
Толстяк, как оказалось, не соврал.
В чистой ванной комнате с фартуком из простой белой плитки стояла обычная эмалированная ванная, на две трети заполненная горячей водой. Ан немедленно в неё влезла. Целиком она не поместилась, и ноги пришлось оставить торчать из воды. Тепло окутало её тело. Когда последний раз она… Ан не могла подобрать нужного слова. Горячая ванна с ароматным мылом была для неё роскошью, и скорее всего, уже очень долгое время. Последние годы выдались не очень удачными.
Несколько раз Ан слышала, как в комнату кто-то входит, но к двери этот кто-то не подходил. Доспехи, сложенные на полу, тоже не трогали. Когда она вышла из ванной, на кровати лежала солдатская одежда. Ан понюхала тёмную футболку. Пахла затхлостью и стиральным порошком. Этикетка с размером на воротнике привела Ан в замешательство. Во-первых, она была. Ан годами не видела этикеток. Во-вторых, они почти угадали с размером. Почти. Ничто не было ей коротко, а вот в ширину… Она затянула ремень на меньшее из отверстий, потом сама проколола новое. Так лучше.
К тому же эта одежда удивительно сохранилась для вещи, сшитой ещё до, если верить ярлычку.
Перед выходом из комнаты Ан задержалась перед зеркалом. Она не так часто снимала доспехи и гораздо реже видела своё отражение. Оно никогда её не радовало. Слишком высокая, слишком худая, слишком жилистая, слишком нескладная, лицо слишком грубое, брови слишком низкие, нос слишком большой и резкий, губы слишком узкие, а подбородок слишком выдвигается вперёд. Ещё шрамы. Они со временем сойдут, но пока она выглядела старым чудовищем. Ещё Ан отметила, что её волосы снова отросли. Она по старой памяти стригла их на висках и за ушами, а остальное заплетала в косу. Где бы найти машинку для стрижки?..
Ан раздражённо сжала губы, от чего лицо в зеркале стало ещё некрасивей. Она думает не о том.
Она оделась и спрятала под куртку нож. Неплохо было бы иметь при себе хоть какое-то оружие. Ан сомневалась, что с этой "госпожой" оно ей понадобится — или поможет — но так хотя бы не чувствовала себя голой.
Толстяк-распорядитель ждал её за дверью в сопровождении двух солдат. Ан напряглась и потянулась было к ножу, но вовремя заметила, что напыщенности в этих мужчинах было гораздо больше, чем опасности. Оба были одеты в неплохо сшитые кители с уморительно смешными аксельбантами. Ан криво ухмыльнулась, вспомнила, что на ней нет маски и просто кивнула распорядителю.
— Веди.
18
Это должна была быть рядовая поездка.
Ан намеревалась осмотреть узел телефонной связи, стоящий чуть на отшибе от основных жилых домов. Маленькое здание старой станции, построенное ещё До, было автоматизировано, и обычно проблем не доставляло. Но его со всех сторон окружали руины многоквартирных домов, и Кел заявил, что ей слишком опасно отправляться одной, пусть и с границ их района не поступало никаких сообщений о нарушителях. Ан хотела было возразить, но главной была не она.
Сначала Ан показалось, что Кел просто хочет посмотреть на пополнение своего отряда.
Обычное сопровождение Ан было заменено на шестерых молодых солдат и Кела. Первая машина с тремя новенькими двигалась в двухстах метрах впереди, вторая замыкала. Они с келом ехали посредине, Кел вёл, Ан заняла место радиста. Она подняла взгляд на установленный над крышей пулемёт.
Как на войне.
Впрочем, почему — как?
Они выехали после полудня, на три часа позже запланированного. Сначала готовили две дополнительные машины, потом Кел задержался в курилке. Ан сотню раз пожалела, что не послала брата к чертям и не уехала сразу после утреннего построения.
Поэтому в машине она молчала. День был солнечный и тёплый, особенно для начала осени. Ан делала вид, что расчищенные от кустарников и руин обочины дороги полностью захватили её внимание.
— Они предложили нам объединиться, — внезапно сказал Кел. Ан повернулась к брату. Тот смотрел вперёд и держал руль обеими руками.
— А что они предлагают? — Ан поняла, о ком он говорит. Что ж, если Кел затеял эту поездку ради того, чтобы поговорить о деле, он повёл себя, как мальчишка.
— Ну… разное. Больше денег. Больше сил. Больше ресурсов, больше власти. Или больше безопасности для наших людей, больше надёжности, больше порядку. В зависимости от того, один я пришел на встречу или нет.
— Ты… встречался с ними без ведома совета?
— Я счёл это необходимым. Посмотреть, предложат ли они мне то, что предложили.
— Они предложили тебе возглавить наше поселение после объединения?
— Угу. И разогнать к чертям совет города. Из чего я делаю вывод, что они к нам заявились вовсе не в порыве благородства и попытки возродить былое величие человечества.
— Ты в этом сомневался?
— Нет. Но многие в совете считают, что я зарвался и были бы рады объединиться с кем-нибудь, расширить свои дела и потеснить меня. Я знаю, что несколько советников уже получили устные предложения избавиться от меня.
— Откуда ты знаешь?
— Малышка, а ты думаешь, зачем ты делаешь для нас все эти микрофоны, приёмники, станции-перехватчики?
— Ты нашел им интересное применение. И не сказал мне.
— Ты идеалист, малышка. А я знаю, что если стена не поддаётся прямому натиску, надо искать обход. Желательно с мешком золота. А я не самая популярная фигура у совета города.
— Им некем заменить тебя.
— И всё же, обычно это выясняется, когда уже заменили, и стало ясно, что замена плохенькая, — хмыкнул Кел. Потом посерьезнел. — Но я хотел поговорить не об этом. Я тебе уже говорил, что не собираюсь до конца существования охранять торговцев да мирных землепашцев. Рано или поздно я сам уйду. Это не моё, и ломать себя я не буду, это обернётся бедой и для меня, и для них.