Нихт капитулирен!
Шрифт:
«Шкаф в углу кухни, с двумя открывающимися навстречу друг другу дверцами, петли которых закреплены на боковых стенках – холодильник. Со слов свидетеля (ох уж эти бюрократические тонкости!) марки «Электролюкс», произведено в Швеции. Чертёж внутренних отсеков прилагается».
Штурмгауптфюрер сделал пометку, предписывавшую послать запрос о фирме-производителе и ее последних разработках, и перешел к следующему рисунку. «Изогнутая трубка, выступающая из столешницы, с ручкой на правой стороне – кухонный смеситель. Применяется для регулировки напора и температуры воды одной рукояткой.
Фон Рок принялся за следующий лист.
«Балконная дверь. Выполнена из белого материала, называемого свидетелем «пластик», химический состав и изобретатель неизвестны. Свидетель характеризует материал как непрочный, но сверхлегкий. Стекло двойное, особой конструкции, названное свидетелем «стеклопакет». Рисунок со слов свидетеля прилагается».
Ойген вздохнул. Работы был воз и маленькая тележка.
Берлин, Вильгельмштрассе, 77
– Вильгельм, вы намекнули на личную беседу, – Адольф Гитлер испытывающее смотрел на шефа Абвера. – Скажите, зачем?
– Мой сотрудник не погиб этой ночью, мой фюрер. Его знания столь велики, как и его возможности, что мы сочли необходимым убрать его из… Общения с окружающими. Причем так, что даже высшее командование Рейха не будет об этом знать. Слишком многим известно про «объект К». Вот документы, относительно этого сотрудника.
Адольф Гитлер внимательно изучил предоставленную информацию, и вновь воззрился на Канариса.
– Вы уверены?
– Еще вчера я был уверен, что Аненербе – это полная ерунда. А сегодня я не уверен уже ни в чем, – вице-адмирал развел руками. – Мы все видали даже этот его… Калькулятор в «мобиле». Мы читали его показания о межконтинентальных ракетах, которые наводятся компами. Если Цузе… Это фамилия того сотрудника… Сможет хоть на десять процентов ускорить наше развитие в этой области… Мой фюрер, последствия будут непредсказуемыми, но положительными.
– Хорошо, – Гитлер вновь задумчиво покопался в бумагах. – Этот юноша утверждает, что «Энигму» расшифровали благодаря тому, что потопленный U-бот обследовали американские подводники.
– Прошу прощения, фюрер, я уже проконсультировался с нашим Геббельсом. Он так смеялся…
– Поясните, Канарис, – сухо произнес рейхсканцлер.
– Мой фюрер, даже этот мальчик знает, что в войне с нами победили русские, а выиграли – американцы. Загребли жар чужими руками, как и в прошлый раз. Он ссылается на фильм, который видел. Американский. Но мы-то точно знаем, что подводного флота у американцев, почти нет, а с британским мы и сейчас уже на равных. Так что американские субмарины, как в фильме, не смогут ждать нас и уж заманивать – точно. Бой подлодок – это бой сонаров и выдержки капитанов. Рейхсминистр уверен – это пропаганда. Попытка приписать всю славу себе.
– Даже так?
– Советы же пали. Представьте себе, мой фюрер. Завтра мы, совместно… Да хоть с Люксембургом, атакуем линию Мажино. И прорывают ее люксембуржцы. Разве мы будем снимать фильм про них?
Берлин, Вильгельмштрассе, 77 (личные апартаменты фюрера)
– Ах, Ева, как я устал, – Адольф Гитлер, владыка одной из самых могущественных держав в Европе, устало опустился на пол возле кресла, в котором сидела с книгой его гражданская жена.
– Ты себя совсем не щадишь, – ласковые руки Евы Паулы фон Браун нежно обвились вокруг шеи любимого мужчины, а губы, зарывшись в густые жесткие волосы, достигли макушки и запечатлели на ней поцелуй. Книга была забыта. – Столько работаешь. Это из-за сегодняшней ночи? Ты так мучаешься последние пару дней… Разве можно работать столько?
– Милая, теперь мне предстоит работать вдвое больше, – Гитлер невесело усмехнулся. – Перспектива быть самым страшным тираном истории…
– Не смей! – Ева еще крепче сжала мужа руками. – Никогда не смей так говорить! Ты – великий человек, ты приведешь Германию к процветанию. Ты… Ты больше чем Бисмарк и Фридрих вместе взятые!
Ева Браун заглянула Адольфу в глаза, изящным движением покинув кресло, и твердо произнесла:
– Что бы ни случилось, я всегда буду верить в тебя. В твой гений. В твою любовь… Нет, не только ко мне! Ее я не смогла бы подвергнуть сомнениям и под пытками! В твою любовь к Германии!
– Ах, Ева… – Гитлер потянулся к любимой женщине, ладонь его скользнула по ее щеке. – Если бы ты только представляла, как мне дорога твоя вера. Без тебя я бы был ничем…
Он перехватил ее руку и страстно припал губами к кончикам пальцев.
Чего бы не говорили про Гитлера потомки, мужчиной он был страстным и куртуазным.
– Моя маленькая нимфа, [12] – Адольф припал губами к запястью Евы. – Патшерль…
Ночь была жаркой. Не в смысле климата.
12
Рост Евы Браун составлял всего 165 сантиметров. «Маленькой нимфой» Гитлер ее и впрямь называл – это не выдумка автора.
Берлин, Вильгельмштрассе, 77
Карла везли в автомобиле с занавешенными окнами, так что он понятия не имел, куда прибыл. Конечно, роскошные внутренние убранства здания наводили на мысль о том, что место совсем непростое, да и референт был чем-то смутно знаком, но такого… Нет, этой встречи он не ожидал. Четверо конвоиров, которым строго (при нем) было приказано с ним не разговаривать и все попытки разговоров с его стороны пресекать, провели его по длинным коридорам, роскошным, украшенными скульптурами лестницам, через приемную, и просто оставили в кабинете какого-то, судя по обстановке, высокопоставленного чиновника. Одного. Не приковали, не связали, просто аккуратно посадили на стул с высокой спинкой, и вышли.