Нихт капитулирен!
Шрифт:
Ждать пришлось около десяти минут – целую вечность для его истерзанного предчувствием концлагерей или казни сознания. А когда дверь в кабинет, не та, в которую вошел он, а другая, для хозяина, ведущая куда-то внутрь, отворилась…
– Хайль Гитлер! – какая внутренняя пружина его подбросила, и заставила вскинуть руку в нацистском приветствии? Гены прадедов, один из которых сложил голову под Сталинградом, а еще один – остался гнить под жарким солнцем Северной Африки? Патриотизм, присущий
Адольф Гитлер – кто еще мог войти в его кабинет без стука? – улыбнулся.
– Присаживайтесь, герр Геббельс. Присаживайтесь, – произнес он, проходя к своему месту во главе стола. – Я же уже знаю, что вы меня не любите. Трудно любить человека, которого объявили Антихристом, а?
– Прошу простить, канц… Рейхсканцлер, но трудно любить человека, который привел страну к полувековому унижению, – Карл сел, но с Гитлера глаз не сводил.
У Гитлера, в ответ на его фразу, дернулась щека.
– Я человек, – резко ответил он. – Значит и я мог допускать ошибки, которые теперь намерен исправлять. Вы хотите обвинить меня в человечности моей натуры? Вы бы, на моем месте, смогли поступать лучше?
– Я?! – Вы, коль беретесь судить, – фюрер с трудом сдерживал себя, что мог бы понять любой, его знавший. Но Карл-Вильгельм Геббельс знал Гитлера только по лекциям в школе.
– Я знаю то, чему меня учили, и то что читал сам, – юноша вспыхнул. – А читал я, что умри вы в следующем году, то вошли бы в историю Германии как величайший ее правитель. Круче Бисмарка!
Гитлер о близкой перспективе смерти всерьез никогда не задумывался (особенно после ночи, которую ему подарила Ева), так что эта фраза на миг заставила его смешаться. Чтобы в разговоре, покуда он собирается с мыслями, не возникло паузы, он задал неважный, но уточняющий вопрос.
– Круче, видимо, это более велик. Но Бисмарка? Неужели мои действия потомки оценили столь высоко?
Карл пожал плечами.
– Конечно. Именно вы подняли страну из того пепла, в который она превратилась после Первой Мировой. Но вы же и ввергли ее в гораздо большие беды. И только последнее – официальная история.
Гитлер долго молчал. Очень долго.
– Смелый юноша, – наконец произнес он. – Впрочем… Обоснованно смелый. Скажите, Карл, а как вы видите свое будущее?
– А? – выпучил глаза Геббельс.
Гитлер поглядел на него с совершенно непередаваемым выражением не то иронии, не то долготерпения.
– Ваши знания по истории, которые могут быть полезны Рейху – ничтожны. Так?
– Да… Рейхсканцлер, – Карл вынужден был кивнуть, ведь это было правдой.
– Ваши знания по технике еще ничтожнее. Вы знаете как ею пользоваться, и все. Так?
– Да… – с каждой секундой Геббельс чувствовал себя все более ничтожным тараканом.
– За месяц мы получим все, что вы знаете. Меньше, – Адольф махнул рукой. – Что дальше?
– Газенваген? – Карл вздрогнул от догадки.
– Что за идиоты учили вас истории?! – вскочил с места фюрер и грохнул по столу кулаком. – Я что – палач своей расы? Убийца своего народа?! Кем меня выставили в ваши дни?! Может я и родню всю живьём сожрал?!
– К-к-казнили… – пролепетал юноша.
– ЧТООООО?!! – Гитлер рванул воротничок. Он все еще помнил – как живую – Ангелу Раубаль, двоюродную сестру и любовницу.
– Говорили, что у вас есть еврейские предки, и чтоб это скрыть… – пролепетал Карл.
– СВОЛОЧИ!!! ПЕДЕРАСТЫ!!! НЕГОДЯИ!!! ПОДОНКИ!!!
Фюрер рухнул в кресло, откуда успел вскочить незадолго до этого, и вдруг, совершенно спокойным голосом, спросил:
– И многие в это верят?
– Да кто хочет верить – верят. А остальным просто пофиг. Давно это было, господин рейхсканцлер.
Адольф Гитлер помолчал.
– И все же? Как вы видите свое будущее?
– А я не пророк, чтоб его видеть, – набрался наглости Геббельс. – Да и не мне решать.
Фюрер опять помолчал.
– Знаете, герр Геббельс, я бы хотел видеть вас в рядах офицеров СС, – наконец произнес он. – Вы истинный ариец, вы не бесталанны, но… Но для этого нужно много учиться.
– Расстреливать не буду, – мрачно отозвался Карл.
– И не надо. Есть другой вариант. Вы же собирались идти по стопам старшего брата, если мне правильно доложили?
– Была такая идея, – Геббельс не успевал следить за мыслью фюрера, и ему это сильно не нравилось. – Он уже старший помощник на круизном лайнере. В смысле – будет. В мое время.
– Так, – Гитлер хитро улыбнулся, – что вы скажете, если НСДАП направит вас на учебу в Кригсмарине? Если удастся возвратить вас в ваше время, полученные во время учебы познания будут весьма полезны при поступлении, не так ли?
Карл онемел.
– Ну же, герр Геббельс, – рейхсканцлер продолжал улыбаться. – Что скажете?
Карл-Вильгельм Геббельс заставил себя подняться и произнес:
– Мой фюрер, я патриот своей страны и счастлив буду служить Германии при… Любой власти. Но… Доводили ли до вас мои показания про «Энигму»? К 1943-му я буду покойником, в надводном или подводном флоте служи.
– Довели, – улыбка не сходила с губ фюрера. – А вы не подумали, что герр… Как его?.. Цузе может усовершенствовать «Энигму» своими методами, а в… «Компах» кроме него никто… Как вы это называете?