НИИ особого назначения - 2
Шрифт:
Так, не рассусоливаем! Собрался, Клим Вершинин! Ты тут не в игрушки играешь, а на переднем крае науки стоишь. Гордо подбоченясь, ага…
И где же этот долбаный ящик? Где-то тут же оставляли…
Да блин!
Пока я выводил Ладу и Летягу по коридору, кое-что успело измениться. Из стены, рядом с которой поставили это клятое оборудование, вылезло множество не то лиан, не то щупалец, и они практически полностью оплели ящик с лямками. Самый уголок только остался.
Я сорвал с пояса нож и попытался покромсать упругие плети.
Хрен там! Ножу
Почти от безысходности, я рванул из-за спины «игрушечное» ружье с раструбом. Оно вроде против хищных растений заточено, а эта вот фиговина неведомая… Не знаю вообще, растение это или какой-нибудь очень медленный осьминог. Вот сейчас и проверю.
Бабах!
Ага! Работает! Щупальца-лианы задергались, часть из них отлетело, будто отсеченные. Со всех сторон раздалось шипение.
Я перезарядил и бахнул еще раз.
И еще.
Работает! Агрессивный гербицид разносил щупальца-лианы в клочья и труху. После третьего выстрела, я ухватил ящик за лямку и вытащил его из кучи копошащихся ошметков. Старательно стряхнул липкие останки и рванул к выходу из этого странного места.
— Почему ты стрелял? — спросила Лада, как только я вернулся к ним. Кажется, ей стало получше. Во всяком случае, дыхание уже ближе к нормальному, а не похоже на булькающий и свистящий чайник.
— Клумба напала и не хотела отставать, — отшутился я. — Давайте выбираться уже.
Я взгромоздил ящик обратно на спину.
Что все-таки такое с Эмилем? Он реально как-то странно себя ведет, причем вроде бы не особенно и скрывается. Иногда замирает, склонив голову на бок. Взгляд туманится, будто он что-то слушает. Причем Лада на это подчеркнуто не обращает внимания…
Да к черту!
Опять какие-нибудь традиционные заморочки, покрытые толстым слоем тайны и секретности!
Дальше шли по той же схеме — сначала я шел на разведку в полной темноте, убеждался, что можно безопасно пройти. Потом, если требовалось, вел каждого за ручку. Но требовалось не всегда.
На наше счастье, лабиринта не было. В паре коротких тупиковых отнорков от основного хода мы заблудиться, к счастью, не смогли. Единственное, что смущало, так это длина этого самого основного хода. В подземелье оценивать расстояние сложно, но кажется, мы уже пару километров вот так премся.
Через некоторое время коридор стал просто коридором. Без всяких лиан. И в конце концов мы уперлись в шахту, к стене которой были приделаны ржавые скобы. А наверху — люк.
— Ну наконец-то! — Лада оттерла меня могучим плечом и первой стала взбираться наверх. К выходу. — Летяга, а все из-за тебя! Нам еще нужно оборудование доставить и смонтировать. И к шлюзу вернуться. А у нас на все про все чуть больше полутора часов…
Люк с лязгом откатился в сторону. И раздался совершенно неожиданный в «тридцать второй» звук — визг тормозов машины.
Мы
Доблестная милиция среагировала незамедлительно, нас по-быстрому сунули в желто-синий уазик и привезли в участок. Где мы и ждали, когда за нами приедут с базы.
— Очень плохо, — пробурчала Лада. — Нам запрещено появляться в защитной амуниции вне пределов «границы тридцать два»…
— Можно подумать, у нас был выбор! — огрызнулся Эмиль.
— Не нужно было лезть в этот бункер! — зло сверкнула на него глазами Лада. — У нас была совершенно другая задача!
— Мы же исследователи! — Эмиль набычился. — Если мы будем всегда проходить мимо возможных научных открытий, грош нам цена!
— Вот сейчас нас всех и уволят, — Лада стукнула кулаком в стену. — Отправят посуду мыть в столовой института. Или еще куда подальше…
— Не уволят! — с напускной уверенностью заявил Эмиль. Но в глазах появилось сомнение.
— Так мы и совершили открытие, получается… — сказал я. — Нашли ход из «тридцать второй» прямо в Соловец.
Странно, на самом деле. Мы, конечно, долго плелись по этому коридору, но никак не могли пройти за час расстояние от «тридцать второй» до Соловца. Не сходится чисто географически. Впрочем, чему я удивляюсь? Мерцающие телепорты — это же обычное дело…
Через пару часов за нами примчался мрачный, как туча ГенГер. Переговорил о чем-то с дежурным милиционером, тот выбрался из своей каморки и открыл дверь обезьянника.
— На выход, герои, — буркнул ГенГер и мотнул головой, указывая нам дорогу. Его мальчишеское лицо было уставшим, будто он всю ночь провел в своей лаборатории. Может, так и было…
Мы вчетвером загрузились в потрепанную шестерку, и ГенГер помчал нас к базе.
Ехали в полном молчании. Угрожающем, я бы сказал. До самой базы не проронили ни слова.
— Куда?! — рявкнул ГенГер, когда мы собрались разойтись по своим комнатам. — Шагайте за мной!
Он двинулся по тропинке мимо медблока, в сторону приземистого здания из красного кирпича, которое я мысленно окрестил «хозяйственными постройками». Из одного крыла этого здания торчала внушительная труба, будто там была кочегарка. Но я ни разу не видел, чтобы из нее шел дым, так что хрен знает…
Комната, в которую нас привел ГенГер, не внушала ничего хорошего. Глухие стены, от пола до потолка облицованные кафелем, из одной стены торчат пара толстых кранов, на полу, покрытом коричневой плиткой — широкий сток, забранный решеткой. И запах такой противный. Едкий, химический.