Ник-7
Шрифт:
— Спокойно, как же, — вздрогнул Сандалос. — Но я, пожалуй, соглашусь. Как-то меня не прельщает перспектива умереть здесь от голода и жажды, точно моряк на необитаемом острове. В бою у нас все-таки есть шанс.
==Тристис Имаген. Побег==
Кордосцы выступили затемно. Конечно, конструкты не спят, и темнота им не помеха. Зато спят чародеи, их сотворившие. И пока они продерут глаза, пока очухаются достаточно, чтобы взять управление боем на себя, пройдет пара минут. А это лишних несколько сотен шагов форы. Беглецам же, наоборот, только польза от ночной прохлады. Днем, когда солнце в зените, много не побегаешь. Дорога ровная, света звезд вполне достаточно — даже не нужно зажигать искусный светляк.
Ворота
Провожать процессию вышел только комендант. Да еще часовой у ворот удивленно распахнул глаза — солдаты гарнизона не были посвящены в планы кордосцев.
Минуя ограду, сыщик встретился глазами с Рено. Тот выглядел довольным. 'Интересно, он вообще понимает, что теперь они остались без защиты? Что плетения Сандалоса выветрятся уже к обеду? И кто из остающихся первым решится переступить невидимую черту, ведь никто из них не умеет видеть конструкты?' — мелькнула в голове Имагена мысль, но тут же исчезла — гораздо больше его волновала собственная судьба. Сандалос в трансе — он сейчас спокоен как скала и не думает о всякой ерунде, воины вышколены неведомыми сержантами, сильны, выносливы и привыкли доверять своим командирам. Хуже всего было именно руководителю маленькой экспедиции. В отличие от своих подчиненных он не был в такой же хорошей форме. Марш — бросок до реки в десять лиг, который им предстояло совершить, уже сейчас казался ему почти невозможным. И это даже не считая конструктов, рой которых светящимися точками в истинном зрении наполнял небо.
Огоньки заставы удалились едва на сотню лиг, как точки — конструкты сменили свой хаотичный полет на что-то более осмысленное, группируясь в небольшие стайки.
'Началось', — обреченно подумал сыщик и невольно побежал быстрее.
Несмотря на то, что охранники Тристиса несли дверь с восседающим на ней профессором Искусства, а также оружие и мешки с имуществом, сыщик, который бежал налегке, практически сразу же стал отставать. Не прошло и минуты, как расстояние между ним и остальной группой выросло до неприличных трех десятков шагов. Вот — вот, и защита Сандалоса убежит вперед вместе с ним, оставив своего начальника на растерзание чародейским созданиям.
Тристис не обижался: еще когда кордосцы обсуждали все детали предстоящего прорыва и распределяли роли, он сам отдал бойцам приказ не сбавлять темп без команды. Пыхтя, как загнанная лошадь, он с завистью посмотрел на импровизированные носилки: пожалуй, бугаи из столичной охраны запросто унесли бы и его вместе с искусником. Теперь же придется идти на крайние меры. Еще на заставе он знал, что никуда от этого не деться — иначе не осилить дистанцию. Но все же старался не признаваться себе в этом, обманывая мозг. Потому что расплата будет сродни пытке. Всего-то и требовалось — раздавить мутный шарик размером с лесной орех. Вещь из Оробоса, запрещенная к продаже. Однако на черном рынке можно было купить и не такое. Тристис всегда таскал с собой одну на всякий случай. Правда, пользоваться доводилось лишь раз, давным — давно, но до сих пор воспоминания заставляли болезненно морщиться. Часа на два заклятие, до поры дремлющее в чародейском амулете, даст ему силы. В принципе, тренированному телу такая встряска нипочем: будет усталость и зверский голод, и только. Однако человеку неподготовленному собственный организм такого издевательства не простит — болеть будет все: мышцы, суставы, сухожилия, сердце и даже почему-то голова. При этом желудок, несмотря на голодные спазмы, еду принимать откажется, возвращая все назад. В общем, тот самый случай, когда мечтаешь сдохнуть, лишь бы только это побыстрее закончилось. И отходняк будет длиться гораздо дольше, чем положительный эффект.
'Если не рвать жилы, не нестись быстрее ветра, а лишь держать общий темп, то и расплата будет не такой жестокой', — успокаивал себя Тристис, догоняя остальных. Это был очередной самообман, но так было легче, ведь совсем не думать о последствиях не получалось.
Тем временем застава уже исчезла из вида, а чародеи все бездействовали. Точнее, прозрачная пленка, дезориентирующая конструктов, которую установил Сандалос, обеспечивала беглецам относительный покой. Конструкты, выстроившись в боевой порядок, налетали с разных сторон небольшими группами но, попав в зону действия плетения, растерянно отступали.
Имаген понимал — это ненадолго. Такая примитивная защита неплохо помогает против простых автономных конструктов, но абсолютно непригодна против всего, что хоть чуть — чуть выше среднего. И сыщик вполне допускал, что армада этих 'посерьезнее' уже несется сюда. На счастье, оробосцы располагались далеко — это давало определенную фору. Сандалос встретил появление начальника рассеянным взглядом, на лице искусника в свете звезд блестели капельки пота — защита выматывала его не меньше, чем остальных марафон.
Теперь Тристис чувствовал себя весьма бодро: ему приходилось сдерживать себя, чтобы не умчаться вперед. Появилось время и силы, чтобы крутить головой. Незримый для бойцов бой перешел в новую фазу. Сыщик не был сильным искусником и в конструктах разбирался не очень хорошо, поэтому ему было непонятно, почему Сандалос вдруг стал охотиться за некоторыми конструктами, которые как будто ничем особенным от остальных не отличались и даже близко не лезли. Тем не менее, профессор упорно формировал плетения — протуберанцы, силясь попасть в маленькие юркие мишени, абсолютно игнорируя стаи конструктов, что клубились сразу же за стенкой защитного пузыря.
Согласно расчетам, чтобы уйти из зоны досягаемости, бежать в хорошем темпе требовалось около получаса, и половина этого времени уже прошла. На лошадях это можно было сделать и того быстрее — в недобрый час на пути попалась арфийская застава, маня призрачным обещанием безопасности. Сейчас кордосцы уже были бы в Тарфее, наслаждаясь жизнью, а не неслись среди ночи, удирая от недоброго внимания чародеев. Сыщик, не снижая скорости, в очередной раз оглянулся назад, но споткнулся и кубарем покатился по дороге. Воины, как и было приказано, не сбавили темп, молча обежав начальника с разных сторон. Имаген вскочил: как будто повезло — обошлось без травмы. Хорош бы он был — с переломом или вывихом посреди Пустошей. Дальше он побежал осторожнее, больше внимания уделяя дороге перед собой, нежели разборкам за спиной.
Еще минут пять прошло без происшествий: ночную тишину нарушали лишь тяжелое дыхание, дружный топот множества ног да редкое позвякивание оружия. Внезапно степь залил яркий свет. Искусный светляк — это сигнал от Сандалоса. Цвет почти белый — хорошо — чародеи, не мудрствуя лукаво, действуют по обычной схеме. Согласно оговоренной заранее цветоиндикации, унаследованной от манокристаллов, уровень опасности мог меняться в диапазоне от светло — голубого до темно — синего. Конечно, оттенок полуденного неба еще не означает, что можно беспечно отнестись к предупреждению — даже обыкновенные комары, собравшись огромной тучей, могут закусать до смерти. Но в их ситуации стоит радоваться даже тому факту, что профессор Искусства знает, как бороться с новой напастью, а значит, какое-то время у них еще есть.