Ник. Цикл
Шрифт:
Меня так заинтересовали эти виртуальные эксперименты, что я забыл об окружающем. Это похоже на программирование и в то же время — на игру. Визуально структура представляет собой набор блоков-узлов, являющихся минимальными функциональными, связанными между собой блоками, рассчитанными с помощью модели. Все это перемежается текстом-кодом и сгенерированными подсказками. В динамике показывается прохождение условных сигналов и состояния всей конструкции в любой момент времени. За любой узел можно мысленно потянуть, вставить вместо него другой, с отличной функциональностью, или же поменять связи. Или же все представить в виде псевдокода, сгенерированного именно для этой модели. А учитывая, что различные виды отображения и трансформации можно делать одним мысленным усилием, — все очень удобно. Если результат можно увидеть — комп генерит визуальную
Так, что там с насосом? Тоже в принципе несложная структура получилась. Правда, хитро скрученная с несколькими вложенными слоями. Жаль, что не стабильная, — я проводил взглядом разлетающиеся виртуальные осколки структуры. Где-то я ошибся в исходных данных.
Я подробно рассказал Умнику о результатах, от чего он пришел в полный восторг.
«Не забывай, Ник, что бoльшую часть заклинаний маги получают опытным путем. Магической математики, как таковой, тут нет. Конечно, они пытаются анализировать результаты экспериментов, даже книги заклинаний создаются. Но такой вот площадки для экспериментов, как у тебя, конечно же нет. А если у экспериментатора что-то пойдет не так или он сделал неверные расчеты, то последствия могут быть весьма печальные. Так что ты можешь считаться самым крутым теоретиком магии! — посмеялся Умник. — Жаль, что я не могу увидеть результаты работы. Хочется посмотреть на этот твой насос энергии и сравнить с моими внутренними насосами, как ты их назвал. Я ведь таким же образом получаю энергию извне».
А я как-то и не задумывался, откуда Умник берет энергию. Ладно, не суть важно. Все это, конечно, интересно, но как бы мне применить такие возможности?
«Что я могу сказать? — ответил на мой вопрос Умник. — Тренировки и еще раз тренировки. Радуйся, что у тебя это займет не так много времени, как у местных. Они всю свою жизнь учатся. А ты уже сейчас можешь кое-что делать — я тут смотрю, участки мозга, отвечающие за работу с магией, у тебя развиваются хорошими темпами. В общем, тренируйся».
«Ха, тренируйся! — обиделся я на него. — Ты скажи, как тренироваться? Дай мне какую-нибудь методику, что ли! Или хочешь сказать, что любой бездарь, прочитав книгу с заклинаниями, сможет магичить?»
«Ладно-ладно, — примирительно произнес Умник. — Будет тебе методика, и самая лучшая в мире! Вернее, самый лучший учитель, угадай кто?»
Вот зараза, ухмыльнулся я.
«Ну конечно же ты, Умник, самый лучший магический учитель всех времен и народов».
«То-то же. Значит, слушай сюда. Мои тренировки будут отличаться от любых тренировок, которые только бывают в этом мире».
«Не надо мне рассказывать очевидные вещи, — перебил я его. — Я так понимаю — поправь, если неправ, — что мне надо научиться принципу. Так сказать, прочувствовать этот самый принцип применения магии, научиться запускать его в себе, чтобы с его помощью я мог использовать свои разработки, создаваемые мною на компе. Так?»
«Молодец! — обрадовался Умник. — Именно так!»
«Сколько займут твои объяснения?»
Интересно, как быстро я сумею прочувствовать этот пресловутый принцип и натренировать его.
«Откуда я знаю? — удивился Умник. — Может, десять минут, а может, год. Но, надеюсь, ты не настолько туп».
Я только хмыкнул. Скоро мы начнем с Умником разговаривать совсем как равные — обзывая и посылая друг друга без задних мыслей.
«Давай, что ли, приступим прям сейчас». — Я посмотрел на всплывшие перед глазами часы. До вечера еще часов пять есть.
Оставшееся время я усиленно занимался под чутким руководством Умника. Первоначальная задача, которая
Следующий час я прохаживался вдоль медленно двигающегося каравана, перезнакомился со многими гномами. Везде меня встречали хорошо, улыбались, заводили разговоры. И всех интересовали мои очки. Я уже устал отвечать на вопросы, что, мол не люблю яркий свет, давал посмотреть сквозь них, предварительно выключив изображение. Они удивлялись не устройству очков, а тому, что кому-то пришло в голову таким образом прятаться от солнца. Очевидно, с разноцветными стеклами гномы знакомы. Лана хвостиком ходила за мной, задавая кучу вопросов, на многие из которых я просто не знал, что отвечать. В таких случаях я делал многозначительное выражение лица и молчал. Кроме того, я сам задавал вопросы. На многие из них мне просто не отвечали, или сами не знали ответов. Но, судя по обмолвкам, из которых я попытался составить цельную картину, караван должен был доставить в столицу человека, именно человека, не гнома. Ему надо было попасть к определенным влиятельным гномам, и он сам является представителем (или послом) верхушки знати людей. Судя по тому, что в качестве охраны его сопровождал гвардеец-мечник короля страны, прилегающей к землям гномов, особа была важная. Я с ним не разговаривал, да и он не особо горел желанием общаться. А вот с мечником я хорошо поладил. Ко мне он оказался настроен весьма положительно.
— Как же получилось, что ты так глупо подставился под стрелы? — Я шел рядом с телегой, в которой он сидел и морщился, придерживая больную руку, когда телега попадала колесом в ямки и ее ощутимо трясло.
— Да очень просто. — Он снова попытался поудобней пристроить свою руку. — Когда все началось, я шел в голове каравана — думал немного подышать свежим воздухом, а не этой пылью, что поднимают телеги. Если бы не моя реакция мечника — давно бы уже валялся мертвый.
Леон (так звали мечника — я даже удивился тому, что его имя звучит как наше, земное) с детства обучался у наставников бою на мечах и делал такие успехи, что его отец — благородного происхождения, но из обедневшего рода — с удовольствием отдал сына на дальнейшее обучение в гвардейскую школу, попасть куда, надо сказать, было очень сложно. Семье будущего гвардейца платили нехилые деньги в течение всего периода обучения — около пяти лет. Так что ему, можно сказать, повезло. Правда, после такого обучения гвардеец обязан отработать в течение двадцати лет, а дальше — как захочет, может и до конца своей жизни служить в гвардии.
— Единственное, что меня огорчает, — продолжал Леон, — это то, что мои служебные мечи (на свои я еще не заработал), хоть и неплохой закалки, поломались — один был разбит ударом секиры, который я неудачно парировал из неудобного положения, атакуемый с нескольких сторон. Этот же удар и сломал мне другую руку. — Он грустно покачал головой. — Второй меч попал под колесо телеги, дернутой ошалевшей лошадью, перед мордой которой кричали и махали оружием. Вот такие вот дела…
Я только кивнул в ответ. Интересно, что у них бывает за утерю табельного оружия?
— Да просто вычтут из жалованья. — Он снова поморщился, но уже не от боли: — Проклятье! Теперь придется пару месяцев не отсылать денег домой отцу, а семья у меня большая: три сестры, которых пора уже замуж выдавать, а приданого не накопили. Мне и на лечение придется потратиться. А маги-лекари дорого берут за свою работу. Кроме меня еще старший брат есть, он управляет с отцом хозяйством, да только что-то у них не очень получается… А ты молодец, Ник, — возобновил он свой практически монолог. — Я сам не видел, но мне рассказали, как ты помог и лихо махался своим прутиком, — с доброй улыбкой посмотрел он на шест в моей руке.