Ника Лосовская и законы физики
Шрифт:
Китайцы смеются над очень длинными, по их мнению, носами европейцев и называют пас «долгоносиками». Наши волосы для них «желтые» (даже если они темно-русые, как у меня), а голубые и серые глаза — просто «белые». Купил тебе очаровательный шелковый шарфик и зеленого чаю с хризантемой и лотосом…
Обнимаю, целую.
И еще раз в обратном порядке.
Твой «желтоволосый белоглазый долгоносик»
Вовка
Глава 14
Прочитав
Бабуля сидела в любимом плетеном кресле на благоухающем цветами балконе и отгадывала очередной кроссворд. На столике перед ней лежала кипа полезных справочников: географический атлас мира, мифологический словарь, краткая зоологическая энциклопедия…
Ника устроилась на балконном половичке, погладила спинку блаженно посапывающей Илюши и высказала свои претензии.
Любовь Эмильевна своей вины явно не ощутила и лишь театрально захлопала глазами, изображая раскаяние.
— Никуся, дорогая, ты же пришла с улицы, голодная. Тебе было совершенно необходимо подкрепиться в спокойной обстановке. В Ленинграде в блокаду иные дистрофики толще тебя выглядели! Так что я решила, что сначала обед, а потом уже все остальное. Мало ли что тебе твой муж-шалопай мог из своего Китая написать?
— Ба! — возмутилась девушка. — Кто из нас лежал в больнице и занят сейчас выздоровлением?! Я сюда приехала тебе помогать, а не брюхо ежедневной пятиразовой кормежкой набивать!..
— Ну ладно, ладно, — примирительно проговорила Любовь Эмильевна и перевела разговор в другое русло: — Попробуй-ка лучше отгадать слово в моем кроссворде. Специалист по Китаю, семь букв, четвертая и шестая — «о».
— «Китолог», — мгновенно выпалила Ника.
— Ну, ты, внучка, даешь, — рассмеялась бабушка. — Если уж такое слово и есть, то, наверное, означает специалиста по китам… У тебя другие варианты есть?
— Нет, — призналась внучка.
— «Синолог», темная ты моя, — наставительно произнесла Любовь Эмильевна и стала вписывать слово в клеточки. Помолчав немного, она задумчиво продолжила: — Вот ведь как все интересно получается… Все мои мужья Китаем интересовались, — а их у Любови Эмильевна было трое, — и твой Вовка тоже на этой стране помешался, раз уж смог ради поездки туда столько резиново-целлюлозной китайской лапши слопать… Интересно, как бы это прокомментировала моя знакомая экстрасенша Маргарита?
— Ты имеешь в виду ту Маргариту, которая несколько лет назад в психушке лечилась? — ехидно спросила Ника.
— Ту самую, — спокойно подтвердила Любовь Эмильевна. — Нервный срыв у нее прошел. А теперь она людей как-то по-своему лечит и ясновидение у нее открылось, представляешь?
— Представляю, — ухмыльнулась внучка. — В Питере таких ясновидящих много…
— Не знаю, как у вас в Питере, Никуся, а у меня такая знакомая всего одна. Я вас как-нибудь познакомлю.
— Ну, ты, Ба, отвлеклась, — сказала девушка. — Расскажи-ка лучше о синологических пристрастиях своих мужей. Я ведь ничего об этом не знала…
Любовь Эмильевна перевела взгляд с внучкиного лица куда-то в пространство и начала рассказ:
— Мой первый муж вырос в детдоме. Повзрослев, он устроил себе праздник живота на всю оставшуюся жизнь… Когда завод, на котором он работал, стал сотрудничать с Китаем, муж увлекся китайской кухней. Тогда
При этих словах проснулась Илюша и потянулась к стоявшей на плетеном столике вазочке с конфетами. Угостив свою любимицу конфеткой, Любовь Эмильевна продолжила:
— В общем, осточертела мне эта кухня и мы тихо-мирно развелись…
Внучка рассмеялась, бабушка тоже улыбнулась.
— А второй мой муж был помешан на китайской гадательной системе «И-Цзин». Время от времени он шесть раз подбрасывал в воздух пятнадцатикопеечные монетки и смотрел, орлом или решкой они упадут. Записывал результаты на бумажке и сверял потом с какими-то таблицами. А гадал он на всякую ерунду: даст ли ему начальник премию, брать ли на службу зонтик… Выяснял, есть ли у меня любовник… А потом он узнал, что гадать лучше не на монетках, а на высушенных стеблях тысячелистника. Стал дожидаться лета, чтобы набрать тысячелистника, да не где-нибудь, а на Байкале, в благодатном месте. А когда лето пришло, уехал он на Байкал и не вернулся…
Обделенной вниманием Илюшке окончательно надоела болтовня двух ее хозяек, и она запросилась на колени к старшей.
— Что-то холодать уже стало, — сказала Любовь Эмильевна, поглаживая бульдожку. — Пойдемте-ка, девочки, в комнату.
И они дружно переместились в гостиную. Устроившись на диване и уютно обложившись диванными подушками, Ника потребовала продолжения «китайских рассказов».
…Последнего бабушкиного мужа девушка помнила. Николай был на десять лет моложе Любови Эмильевны. В начале девяностых годов завод, где он работал инженером, остановился, но надо было чем-то кормиться, и решил бабушкин муж ездить «челноком» в Китай. Она сильно переживала — не хотела, чтобы ее муж торговцем становился. Он и не стал, вернее, не сумел стать. Магнитофоны ломались у него, не доехав до границы, а расклеившиеся кроссовки покупатели возвращали на следующий же день. Хорошо, что вскоре бывший коллега организовал фирму по продаже импортных холодильников и пригласил туда незадачливого бизнесмена на должность механика.
Но оказалось, что Китай уже успел занять важное место в его душе. Перестав ездить туда, третий бабушкин муж в порядке компенсации начал собирать библиотеку китайской поэзии, а жену, которую всегда называл Любаней, переделал в Бань Лю. Себя же он попросил именовать не иначе, как Ко Лянь…
Бань Лю рассталась с Ко Лянем на пике культурной китайской революции, совершаемой в одной отдельно взятой российской квартире. Причиной развода послужили, естественно, не какие-то банальные бытовые разборки, а глубокие и серьезные идеологические разногласия.
Пока супруги читали друг другу перед сном китайские стихи о невыразимо прекрасных лунах и камышах на полуночных озёрах, их души запросто сливались в сладком унисоне. Но когда они взялись с утра дискутировать о китайской философии, между ними разверзлась пропасть.
Ко Лянь безмерно уважал законопослушного Конфуция, а Бань Лю предпочитала ему вольнодумца Лао-Цзы.
К философскому компромиссу они, увы, так и не пришли.
Глава 15