Никаких обещаний
Шрифт:
— Ваши родители встретились в Японии?
Эрик кивнул и снова наполнил ее чашку.
— Мама была дочерью одного бизнесмена, с которым мой отец в то время налаживал деловые контакты. Судя по тому, что родители рассказывали о себе, я думаю, это была любовь с первого взгляда.
— Звучит романтично.
Он всегда так думал, хотя никогда не верил в любовь с первого взгляда — до того момента, пока не открыл дверь и не увидел стоявшую в коридоре Эшли.
Эрик знал: любовь не гарантирует
— Моей матери пришлось от многого отказаться, когда она вышла замуж за отца.
— Почему?
— Мать происходила из аристократической династии, на нее возлагались определенные надежды, но она восстала против семьи и вышла замуж за моего отца, вследствие чего подверглась осуждению знакомых и злословию.
— Должно быть, ей было очень тяжело.
Он кивнул.
— Да. Ее родственники до сих пор не поддерживают с ней никаких отношений. Для них она умерла.
— А вы?
— Для ее родственников? — он снова кивнул. — Для них я не существую.
— А для родственников отца ведь существуете, да?
— Для некоторых тоже не существую, — признал Эрик, пожал плечами и сделал глоток саке. — Но не для всех. Видите ли, я ведь в каком-то смысле ни рыба ни мясо.
— Вы пантера, — сказала она.
— Пантера?
— Черная пантера, — Эшли сделала глоток из чашки, и ее взгляд многозначительно скользнул по Эрику.
Когда она поставила чашку и улыбнулась, он пожалел, что не умеет читать мысли. Протянув руку к ее чашке, он подлил саке.
— Вы пытаетесь напоить меня?
— Возможно, — согласился Эрик, — хотя мог бы ответить, что в Японии хорошим тоном считается постоянно наполнять чашку гостя, ни на минуту не оставляя ее пустой, а если гость больше не хочет пить, он просто не притрагивается к наполненной чашке.
Эшли покачала головой:
— Это уже шулерство.
— Да, но вы, наверное, слышали: в любви и на войне хороши все приемы.
— У нас с вами война?
— Надеюсь, нет.
— Любовь?
Он почувствовал, как участилось ее дыхание в тот момент, когда она произнесла это слово, и Эрик догадался, что сердце Эшли, должно быть, бьется сейчас столь же часто и сильно, как и его сердце. Он тихо сказал:
— Неужели было бы так ужасно, если б на самом деле у нас с вами была любовь, Эшли-сан?
Задумчивый и полный понимания взгляд ее глаз заставил его затаить дыхание, но Эшли отвела глаза и, посмотрев на свою тарелку, покачала головой:
— Я не могу полюбить… нет, сейчас не могу, не должна.
— Но почему?
— Я уезжаю в Чикаго.
— Вы добились перевода?
— Нет еще, — она снова подняла глаза, — но я добьюсь. Я должна.
— Должна? — переспросил он, удивленный подбором слов.
— Я хочу сказать, это было моей целью в течение многих лет, и теперь я так близка к осуществлению своих планов!..
— И никак нельзя поменять эти планы?
Некоторое время она колебалась, и Эрик чувствовал, что Эшли что-то скрывает от него. Наконец она вздохнула и покачала головой:
— Нельзя.
— Но почему, Эшли?
— Потому что… — на этот раз она оказалась более решительной, — просто потому что я не могу.
— Есть какой-то закон в информационной службе, заставляющий вас стремиться к переезду?
— Не могли бы мы поговорить о чем-нибудь другом?
— Например?
— Например, как вы стали ниндзя.
— А почему вы не хотите говорить о переезде в Чикаго?
Эшли пропустила вопрос мимо ушей.
— Ваш отец тоже ниндзя?
Эрику очень хотелось получить ответы на свои вопросы, но он решил уступить в данный момент: терпение — одна из главных заповедей ниндзя, так же, как и упорство.
Он ответил ей, рассмеявшись:
— Нет, мой отец не ниндзя. Правда, он владеет приемами самообороны, и, когда я был подростком, отец оплачивал мои уроки карате, но единственное, чего он хотел от этих уроков, чтобы я умел защищаться в случае необходимости. Он никогда не помышлял, чтобы я стал ниндзя, избрав нин-по как стиль и смысл жизни.
— Отец не одобряет того, что вы стали ниндзя?
— Конечно, ему понравилось бы больше, если б я воспользовался своим университетским образованием и работал бы на большой бизнес, но я б не сказал, что он не одобряет того, что я стал ниндзя. Ему просто трудно постичь мое полное отсутствие интереса к деньгам.
— Мне это тоже трудно постичь, — призналась Эшли.
С самого раннего детства, сколько она себя помнила, отец подчеркивал, как важно уметь зарабатывать деньги. Порабощенный однообразными профессиональными занятиями, высасывавшими из него все силы и всю жизнь, он стремился сделать так, чтобы его детям жилось лучше, чем ему. И Эшли знала: брат смог бы оправдать надежды отца.
Если бы не она…
Эшли быстро заставила свои мысли вернуться к Эрику.
— Ну и как же случилось, что вы от уроков карате пришли к намерению стать ниндзя?
— Когда я учился в колледже, я познакомился с одним человеком. Он был приглашен в колледж как лектор, и он рассказывал нам о мифологическом образе ниндзя. Послушав, я решил ему сказать о своем полном разочаровании в карате. Мы долго беседовали, и я обнаружил, что, несмотря на проживание в Штатах, этот человек уже много лет изучает ниндзя-цу в Японии под руководством великого мастера. Он порекомендовал мне в следующий раз, когда я буду в Японии, посетить этого мастера, что я и сделал. С первого же визита я попался на крючок.