Никаких принцесс
Шрифт:
– Выпрашивать?
– ахаю я.
– Да я ничего не делаю! Ромион, думать обо мне так - вот это низко! Послушай, я не знаю, что происходит, но я тебя не зачаровываю, я и колдовать-то толком не умею!
– А... ясно, - выдыхает минуту спустя Ромион и с видимым усилием отрывает взгляд от меня.
– Королева, твоя мать, не показала тебе, как держать свою магию под контролем?
– Нет... А зачем? Какая магия, Ромион, я же правда ничего не делаю!
– Я сегодня же выскажу официальную ноту протеста Садам, - бормочет Ромион.
– Виола, умоляю, отвернись. Звёзды, как мой брат это терпит?..
Так мы и едем до дворца в мёртвой тишине, старательно глядя в разные стороны. И атмосфера в карете такая, что стоит не так вздохнуть, как между нами заискрит. Всё-таки Ромион неисправим...
У парадного подъезда - того самого, где нас всего-то месяц назад встречали сиернские придворные, ужасаясь моему уродству и сочувствуя Ромиону, наша карета останавливается, Ромион приказывает (именно приказывает - королевский титул на него плохо влияет) мне оставаться в карете и громко требует к себе придворного мага.
Придворный маг ещё молод - для мага, я имею в виду. Или я просто жертва стереотипа, что придворные маги все, как Мерлин, старики? Этому волшебнику на вид лет тридцать и всё равно очень забавно выглядит, когда он кланяется маленькому юному Ромиону и взволнованно интересуется, что происходит.
– Сделай с ней что-нибудь!
– вместо ответа выдыхает Ромион, неприлично указывая на меня пальцем.
Маг встречается со мной взглядом и бледнеет, как будто я не девушка, а какой-то... волколак! И только что съела его бабушку.
– Ваше Величество, может быть, вы просто вывезете её за пределы Сиерны...
Я давлюсь воздухом. Этот колдун, что, только что вежливо предложил Ромиону выкинуть меня за границу его страны?
Ромион вздыхает ещё горше.
– Я не могу, это наследница Зачарованных Садов, - «а то бы выкинул» невысказанное повисает в воздухе.
– Да я сама уйду!
– обиженно восклицаю я и, подхватив мишку, пытаюсь выбраться из кареты, но Ромион с магом встают в проходе грудью.
– Виола, не смей!
– Ваше Высочество, подождите, прошу вас... Минутку... Ещё немного, - колдун чарует, я с подозрением за ним слежу... Но в лягушку вроде не превращаюсь. Зато Ромион вдруг выдыхает, как будто снял с себя всю тяжесть мира.
– Звёзды...
– Я запечатал... Её Высочество...
– задыхаясь, как после пробежки, говорит придворный маг.
– Надолго?
– с надеждой интересуется Ромион, но маг качает головой.
– Часа на три, не больше.
– Я сейчас же вызываю королеву Садов!
– бледнеет Ромион.
– Эй, а может, мне кто-нибудь объяснит, что происходит?
Но Ромион себе не изменяет. Он торопливо отдаёт приказы, сдаёт меня с рук на руки армии горничных, которые несут меня в то, что здесь называется «гостевыми апартаментами», а по сути - дом в доме, в смысле, во дворце. Одна купальня чего стоит!
Где-то на периферии маячит придворный маг, но больше никаких мужчин - только горничные. Уносят моего Самсона, снимают с меня пижаму, облачают в утреннее платье, пытаются прибрать мои волосы... И когда терпеть это у меня сил больше нет, дурдом, наконец, прекращается - с приходом мамы.
Она вплывает в купальню, точно на облаке - из летних терпких ароматов. Розой всегда пахнет моя сестра, фиалкой, если верить Дамиану, - я, а вот мама - это всегда цветочная смесь, терпкая и требовательная. В детстве я представляла, что это золотая пыльца вокруг мамы - облаком. И до сих пор мне так кажется - неудивительно, ведь мама теперь носит всё золотое. Я не знаю названия ткани, из которой сшито её платье, но это что-то цветочное. В смысле, если взять лепесток той же розы и приложить к маминому платью да покрасить в золотой, будет не отличить от той ткани.
Всегда красивая, моя миниатюрная мама теперь держит себя, как истинная королева. Горничные перед ней расступаются, приседая в реверансах, словно заранее знали, что королева фей придёт навестить дочь.
Я же смотрю на неё и вижу, что теперь, когда проклятье снято, я действительно очень на неё похожа. Волосы, фигура - возможно, у всех фей такие. Но вот черты лица - мы кажемся сёстрами теперь, точно так же, как когда-то мама с бабушкой казались сёстрами мне. Просто одна чуть-чуть старше - видно по взгляду. Мудрее, быть может?
Это было лет десять назад. Интересно посмотреть на бабушку сейчас... Ха. Сдаётся мне, скоро так и так её увижу.
Мама прогоняет служанок и сама принимается за мной ухаживать... Дамиан как-то заметил, что я странно говорю о матери - о крёстной ведьме и то теплее. Ему есть чему удивляться - у него, говорят, была нормальная, обычная мать. А я уже лет десять знаю: моя мама - наследница (а теперь и вовсе королева), и титул важнее, чем дочь. Дочери. Так или иначе, меня никогда это не удивляло: сложно удивляться обычаям фей, побывав в их Садах. Я и не удивляюсь - ни тому, что мама всё-таки бросила папу и даже ни тому, что отца Роз она точно так же бросила, как и саму Роз. Для фей это нормально: наследница обязана родить дочь... И забрать её, когда та вырастет достаточно, чтобы её магия пробудилась. Обычно это происходит в двенадцать, но я была проклята, а Роз так и осталась феей лишь наполовину. Это я тоже приняла как данность: хоть Роз и казалась мне истинной феей, до уровня мамы она никогда не дотягивала. Ни по красоте, ни... всего этого. Флера. Пыльцы. Всего, что делает фею феей. Не знаю, мне пока сложно это объяснить, но я уже чувствую.
Сейчас, выходит, моё время пришло - этого я и боялась, когда говорила Габриэлю: я была в Садах, и знаю, что там могут сделать с человеком. Со мной. Я не фея в душе, мне будет сложно. Наверное, мама это тоже чувствует: она долго стоит за моей спиной, глядя через моё плечо в зеркало. У неё тоже тёмно-синие, почти фиолетовые глаза, но взгляд - сейчас грустный. Она знает, что меня ждёт. Она сама через это прошла.
Я же говорила, что сказка сказкой - а жить в этом мире... Не знаю, может быть, принцессой это было бы замечательно. Но не постоянно, не всегда. И не феей. Не мне.