Никакого Рюрика не было?! Удар Сокола
Шрифт:
Зато с какой помпой, с каким размахом, достойным лучшего применения, праздновалось недавно 400-летие (?) дома Романовых! Сколько официального елея вылито по поводу последнего из них, получившего в народе обидно-пренебрежительное прозвище Николашка, разбазарившего наследие Рюрика и Олега, предавшего дело своего прапрапрадеда Петра Великого. Кому и, главное, зачем нужно возрождать династию, которая жестко и однозначно прервалась в 1918 году? Романовы умерли. Все. Никто не выжил. И случилось это на 305-м году царствования. Царь отрекся. Низ-ло-жен. Всё. 305. Точка! Никаких 400. Целых 95 лет Романовым «подарили» большевики. За что? За какие такие заслуги? Почему нам так усердно пытаются навязать эту ничтожную по историческим меркам цифру? Причем навязывают ее, как правило, те, кто в голос гогочет над американской
Однако, господа, вы не справились! Вы допустили 1855, 1914 и 1917 годы! И история поставила вам «неуд», пускай даже руками большевиков. История – жестокий учитель. Но, надо признать, справедливый. Ее оценки стоят жизни династиям, вспомним хотя бы некогда роскошную династию Валуа. Мезальянсы, браки между дальними родственниками, седьмой водой на киселе, не дают права на трон. Нигде, даже у африканских бушменов и австралийских маори. А вот «рюриковичи» живы, и многие из них могут доказать свое происхождение с фактами в руках.
Я стою на низком волховском берегу, в Ладоге – древней российской столице, откуда есть пошла Русская Земля, откуда русичи не раз грозили Царьграду, откуда отплыли лодьи Аскольда в поисках дальних богатых земель, но остановились на полдороге, так как им чем-то глянулось полянское поселение, основанное Кием, которое платило дань хазарам. В такую древность заглядывать очень трудно. Нет хроник, пусть даже отредактированных. Почти не сохранилось артефактов. Мы затрагиваем сферы, где любое мнение так и остается гипотезой. И все же давайте попробуем заглянуть за горизонт, угадать прошлое, не делая из него иконы и не пытаясь осмеять, как это невольно получается, если подойти к минувшим векам с нынешними представлениями. Но иногда и камни говорят. Иногда сама природа оставляет нам крохотные лазейки: не все свидетельства уничтожены. Здесь, в вотчине Рюрика, все становится на свои места. Все обретает плоть и смысл.
Будем же вести себя подобающе. Склоним головы перед величием подвига предков и постараемся прозреть будущее народа нашего.
Битва со змеем. До и после
И если лик свободы явлен,
То прежде явлен лик змеи,
И ни один сустав не сдавлен
Сверкнувших колец чешуи.
А. Блок
(18 октября 1905 года)
Наши «исторические расследования» часто приводят нас в Польшу. Здесь работал историк-русофоб Длугош, здесь столетиями культивировалась ненависть к восточному соседу-«азиату». Польша была сферой пристального внимания профессора Дерптского университета Карла Фридриха Крузе, автора идеи о нашествии монгольских татар на Русь. Поляки помнят Катынь, но предпочитают не вспоминать о том, что из тысяч красноармейцев, попавших в плен в 20-е годы, домой вернулись лишь единицы.
Но Польша бывает разной. И поляки тоже. И в этой земле найдется свой праведник. В 1844 году в Лейпциге вышла «Русская старина» Крузе, в которой он фактически «научно» обосновывал необходимость колонизации России, представляя ее производной от кочевых племен Евразии. Всего два года спустя – в 1846-м – в очень древнем польском городе Гнезно, ровеснике Ладоги, тогда еще мало известный широкой публике археолог-любитель и коллекционер древностей Фаддей (Тадеуш) Воланский издал другую книгу. Книгу, которой была уготована причудливая судьба. Через семь лет она попала в «Индекс запрещенных книг» Ватикана и была приговорена к сожжению. Нет, это не ошибка. На дворе стоял не 1453 год, а «железный» XIX век. Уже полстолетия по Европе катятся паровые фуры Ричарда Тревитика, 77 лет как принята Декларация независимости Североамериканских Соединенных Штатов, которая поставила под сомнение божественность происхождения государственной власти. А инквизиция не дремлет.
Что же такого страшного написал поляк? Он всего-навсего усомнился в концепции тотальной отсталости славян по сравнению с другим народами Европы. В своем труде, составленном
«Дожив до седых волос за изучением славянской истории, я всегда сомневался в утверждениях всех, даже российских знатоков старины о том, что российская нумизматика ведет свое начало от Владимира Великого (равноапостольного князя Владимира Святославовича (Святого). – М. С. ), в то время как я находил монеты языческих времен VIII и IX веков у чехов и ляхов. Я считаю невероятным, чтобы одно из могущественнейших и известнейших славянских племен этой культурной ветви отставало бы от других племен и довольствовалось бы натуральным обменом или чужими монетами.
Исходя из этой предпосылки, я неустанно продолжал заниматься исследованиями и счастлив найти наконец подтверждение моим идеям. Я готов представить уважаемой Академии несколько золотых и серебряных монет, восходящих ко временам Рюрика, которые занимают, если не в торговле между различными народами, то в истории нумизматики высокую ступень в качестве памятных монет или медалей»3.
Один из артефактов – монета (медаль? амулет?), на аверсе которой вполне однозначно читается имя нашего героя – и должен нас заинтересовать. «Золотой амулет, каковой до сих пор не получил толкования. Слева изображена голова всадника с широкой шлемообразной диадемой на лбу. Краткая надпись, сделанная привычными нордическими рунами, использовавшимися также литовцами и всеми прибалтийскими славянами (выделено мной; к этому мы вернемся чуть позже. – М. С .), очень четко передает имя РЮРИК.
Изображение всадника у русских, которое перешло также в литовский герб, а после обращения русских в восточное христианство превратилось в изображение Святого Георгия, восходит к изображению всадника со щитом времен византийских императоров Аркадия, Льва, Анастасия, Зенона и других, о чем свидетельствуют золотые монеты последних. Даже на многих старинных русских серебряных копеечных монетах уже долгое время спустя после крещения Руси мы видим привычного всадника с поднятым мечом без змея, который появился лишь позднее рядом с изображениями Святого Георгия»4.
Нам повезло, что рукописи не горят, иначе одним следом великого прошлого в нашем сознании было бы меньше. В том, что это прошлое велико, как и в том, что оно олицетворяется Рюриком и его ближайшими сподвижниками, сомневаться не приходится.
Итак, у нас имеется три символа: всадник, оружие (меч/копье) и олицетворение Зла (змей/змий). Могут встречаться два из трех (всадник + меч) или все три (всадник + копье + змий), как на гербе Москвы. Логично предположить, что возможен и вариант «всадник + змий». Действительно, такое сочетание есть. Смерть Вещего Олега (непосредственного наследника Рюрика, регента при его сыне Игоре), описанная во многих летописных хрониках, которые вдохновили Пушкина на «Песнь о Вещем Олеге», дает нам эту пару. Герой вроде как и не совсем всадник, однако конь – едва ли не центральный персонаж («но примешь ты смерть от коня своего») – и змий (змея), укусивший князя (победивший), ставят этот сюжет в один ряд с важнейшими символами российской государственности.