Никчёмная Наследница
Шрифт:
Что он сказал? Только сейчас, когда он приблизился на довольно близкое расстояние, я смогла взглянуть в его глаза. С ними было что-то не так. Они напоминали лезвие ножа. Такое же острое, холодное и колющее. Одно неверное движение и ты труп.
Самое мерзкое то, что тело начало дрожать, словно от сильных морозов. Сердце бешено колотилось, бросало одновременно то в жар, то в холод. Губы пересохли, а голос пропал, оставив после себя лишь немой крик.
Но!.. Это не мои эмоции. Это словно остаточная память самого тела. Розалин тут давно нет, но вот тело до сих пор помнит многое.
Что этот
Кто-то в доме разок упомянул, что он является одним из преподавателей Розалин с десяти лет. И что же происходило все эти восемь лет? И что-либо сделать Розалин вряд ли могла, так как способности у неё пробудились относительно недавно.
Ладно, нужно остудить этого урода. Пусть знает своё место. Как я поняла, у него только имя. Фамилии нет. Но является учителем для аристократов. Значит, непризнанный сын аристократа и какой-нибудь любовницы. Знания этикета получил, да вот применить их в светских кругах вряд ли удастся. К тому же комплексов столько, что если бы они приняли образ кирпичей, ими можно было отстроить нехилую такую дачу. И, разумеется, чтобы хоть как-то удовлетворить свои несбыточные мечты, отыгрывается на тех, кто намного слабее и не в состоянии ответить.
Надеюсь, что я ошиблась.
Очень на это надеюсь.
– А кто вы такой, чтобы думать обо мне? Сами хоть понимаете, что несёте? – бросила я, гордо приподняв подбородок. – Во-первых, не сравнивайте меня и себя. Всё же я первенец герцогской семьи Арчер. Во-вторых, обручена с младенчества с наследным принцем. Думаете, если мой жених узнает о подобном, будет стоять в стороне?
– Ого! – протянул мужчина, всё также улыбаясь. Но при этом приложил руку ко рту, словно старался скрыть свои настоящие эмоции и проверял, в порядке ли его маска? – Мне сказали, что принцесса Розалин изменилась, но кто бы мог подумать, что так сильно? Видимо, мои уроки всё также необходимы. Но прошу вас, леди, не злитесь на меня. Знайте, что мне намного больнее, нежели вам.
– Какого чёрта?! – воскликнула я, всё отчётливее и отчётливее замечая ненависть, а также зависть в глазах учителя. Но больше всего меня злила дрожь. Я словно под гипнозом змеи, не в состоянии даже шагу сделать. – Да чтоб тебя!
– Леди не пристало так выражаться, – прозвучал голос Оша. – Я не обучал вас таким словам. Видимо, у леди Розалин появился кто-то ещё помимо меня. Верно?
Он был так близко, что буквально нависал сверху, подобно коршуну, выслеживающему свою добычу. И каждый раз, когда я пыталась сделать хоть что-то, пошевелить ногой или рукой, ничего не происходило. Мне оставалось только дрожать.
– Ну ничего, – продолжал тот, проведя тыльной стороной ладони по лицу. – Мне достаточно и того, что сегодня в ваших мыслях буду только я.
– Ну и мерзость!… – не выдержала я, отчего Ош дрогнул и даже слегка отступил от шока.
– Что?.. – растерялся он.
– Что слышал! – с вызовом бросила. Да, тело не слушается, но вот рот в полном моём подчинении. И, как говорится, хотя бы покусаю. – Ты же такой старый, что от тебя нафталином за километр несёт. Самому уже четвёртый десяток пошёл, а до сих пор за молоденькими бегаешь? Так ещё не своего уровня. Или как? Седина в бороду, а бес в ребро? Да в твоём возрасте уже о душе начать подумывать стоит. Гляди, десяток лет, да и песок со всех щелей сыпаться начнет.
По правде сказать, для своего возраста он весьма привлекательный мужчина. Эстетичен, не лысый, не толстый, правильные манеры, приятный голос, но не для семнадцатилетней девчонки! Так что стоит тому сразу дать понять, что он ошибся дверью.
Знатно так ошибся.
Да вот только случилось следующее. В какой-то миг перед глазами замелькали яркие звёзды, ослепляя и принося с собой острую боль на лице. Только спустя несколько секунд я осознала, что мне нанесли пощёчину и я рухнула на пол.
– Да как ты смеешь смеяться надо мной? – услышала дрожащий голос сверху. – Чем ты лучше меня? Что в тебе такого особенного?
Посмотрев вверх, увидела, как Ош засунул руку во внутренний карман и достал оттуда свёрнутую в несколько колец плеть.
– Что вы делаете? – запаниковала я, но тут же осознала, что теперь могу шевелить своим телом. Теперь оно в моей власти.
– Что я делаю? – усмехнулся Ош. – Разве не очевидно? Преподаю урок никчёмной ученице!
Мужчина замахнулся и уже собирался нанести удар. В голове всё смешалось. На помощь никто не придёт. Да я и не рассчитывала на спасение. Не зря же заперли. Мысли сменяли друг друга с сумасшедшей скоростью, и я, вытянув руку перед собой, выкрикнула первое, что всплыло в сознании.
А именно короткое заклинание, помогающее завязывать шнурки.
«Что за бред? Да ещё и в такой ситуации!» – злилась на себя. Но к моему удивлению, Ош так и замер с поднятой вверх рукой.
Он скрипел, кряхтел, лицо покраснело, тело напряглось, в глазах разве что только молнии не сверкали. Но на этом всё. Даже поднятую руку не опустил. И только когда паника немного отступила, я заметила, что всё его тело сковала его же плеть. Чёрная кожаная верёвка обхватила руку Оша, его туловище, его ноги и даже его горло, отчего тот и крикнуть не в состоянии. При этом я успела заметить, насколько узор узелков верёвки был гармоничным.
– Ха! – усмехнулась и поднялась на ноги, наблюдая за шокированным взглядом учителя. Казалось бы, такое маленькое заклинание! – А ведь не зря говорят, что в быту всё пригодится. Не так ли, у-чи-тель?
***
Ош был связан крепко. Можно даже сказать, намертво.
Но удивительно то, что всё плетение подавалось моим приказам очень легко. Не нужно было что-либо говорить или заново повторять заклинание. Достаточно было, как и описывала книга, управлять движениями одной ладонью и силой мысли.
И возникал вопрос: что мне следует сделать с этим отбросом общества?
По правде сказать, учитывая, что Розалин пришлось проживать не день, не неделю, не месяц, а годы постоянных мучений со стороны Оша, внутри у меня возникает такой яростный пожар. Хочется нанести ему точно такие же увечья, какие он нанёс бедной девочке.
Та даже пожаловаться никому не могла. Единственное, что оставалось, – терпеть. Более того, это всё происходило с обоюдного согласия родителей. Но лицо обычно не трогали, значит, били по тем участкам тела, которые практически всегда спрятаны под одеждой.