Никита и Микитка
Шрифт:
Толпа загоготала, а Сполох поставил ногу на медведя, притворившегося мёртвым:
— Вот, грозный лесной царь, расшиб ты себе лоб, а свалил тебя твой же холоп. То-то же, милые, ненаглядные! Придут ещё и для нас деньки отрáдные [34] ! Ну-ка, Потапыч, не плачь, скушай лучше калач!
Сполох вытащил из-за пазухи большой пряник и всунул в пасть медведю. Тот разом очнулся и, чмокая, стал его уплетать. Народ со всех сторон повалил на площадку, а Филатыч, крепко ухватив Микитку за руку, увёл его вместе с ребятами. Сполох же с медведем быстро скрылись
34
Отрáдные — приятные, счастливые.
Школьный «козёл»
Микитка, уцепившись за возóк и стоя сзади на полозьях рядом с Филатычем, приехал в Кремль, на боярский двор Бориса Фёдоровича.
Филатыч провёл Микитку в людскую избу, где стряпухи готовили еду для многочисленных дворовых людей. Здесь Филатыч, опустившись на лавку, поставил Микитку перед собой:
— Ну, скáзывай-расскáзывай: своей ли волей али чужой хитрецóй ты попал к скоморохам?
Микитка рассказал, как в Москве его толпою оттёрли от саней, как он попал на мельницу, что близ Неглинного пруда, как он замерзал, а Прошка Сполох его снял, увёз на спине медведя и отогрел.
— В лесу бы я не заблудился, — говорил, всхлипывая, Микитка. — В лесу я все тропочки знаю. А Москва велика. Спрашивал я стрельцов, как пройти к князиньке Никите Петровичу, а они меня гнали: «Иди, откуда пришёл!»
— Боюсь, что тебя отстегáют за побег… Не забывай, что своей воли холопской у тебя нет, — сказал Филатыч.
— Ты уж, Филатыч, его пожалей и не стегáй! — заступились стряпухи.
— Только ради твоей матери да деда Касьяна — мы с ним не раз вместе на охоту ходили — я тебя перед боярином отстою. Тебе здесь особливое дело будет: на дудочке тебе играть не придётся, а начнёшь с другими ребятами к учёному дьяку ходить и делать всё, что тот прикажет. А теперь забирайся на печь и лежи там, как таракан, чтоб тебя и не слышно было!
Рано утром стряпухи накормили Микитку, а затем Филатыч повёл его с собой к крыльцу боярского дома.
Сюда пришли несколько мальчиков, среди них был Никита. Все пошли гурьбой через двор, держа в руках завёрнутые в красные платки рукописные книжицы. В тихом морозном воздухе звонко разносились их голоса:
— Сердитый наш мастер! Грозится учить нас, сыновей княжеских, как простых поповских сынков, — розгой и ремнём плётным! Я ему не дамся!
— И я не позволю сечь меня! Пусть сечёт холопов!
В глубине двора все остановились перед небольшой избой. Тускло светилось оконце, запорошённое снегом. Ребята взошли на крыльцо, стуча ногами, обивая снег. Но все как-то оробели, голоса стали глуше, говорить начали шёпотом. Постучали в дверь. Открыла её толстая женщина, выходившая с вёдрами.
— Входите, гости долгожданные, голуби желанные! — сказала она певучим голосом. — Сам в избе сидит и перья гусиные чинит.
В сенях толкнули низкую скрипучую дверь. Вошли в небольшую комнату и остановились у входа. В красном углу висели три старые иконы, освещённые горящей лампадкой. Длинные скамьи тянулись вдоль стены. Посреди стоял длинный узкий стол в две доскú. Слюдяное окно, низкое и широкое, с настывшим льдом, пропускало тусклый свет.
К стене была прибита деревянная белая полка, где
Учитель в меховой шапке и бараньем полушубке сидел на скамье в красном углу. Перед ним на столе лежали большая книга в кожаном переплёте и много белых гусиных перьев. Как будто не обращая внимания на вошедших ребят, он поочерёдно брал перья и обрезал их наискось острым ножичком.
Мальчики стояли, с любопытством рассматривая учителя и подталкивая друг друга локтями. Кто-то хихикнул. Филатыч им шепнул:
— Поклонитесь мастеру Кузьме Демьянычу и скажите приветное слово.
— Здравствуйте, Кузьма Демьяныч! — вразброд крикнули мальчики.
Учитель медленно стал поворачивать строгое лицо с жёсткой прямой бородой и уставился на ребят. Опершúсь на стол кулаками, он так же медленно, не спуская глаз, начал подниматься и вдруг гаркнул:
— Снять шапку, когда входишь к своему учителю!
В его руке мелькнула длинная гибкая трость и быстро ударила по головам и плечам ребят. Все торопливо сдёрнули шапки и поклонились в пояс.
Потом отчётливо, нараспев, учитель стал говорить:
— В школу с молитвою входи и тако же из неё, молясь, выходи. Повернитесь лицом ко святым образам. Совершите крéстное знамение трижды и поклонитесь до земли. Да поживее! — восклицал он, ударяя тростью и наблюдая, как все мальчики опустились на колени и трижды коснулись лбом пола.
— Станьте рядком на половой доске! Кто великовозрастен, тот будет подальше от меня, а малыши, недоростки, — поближе. А ты кто будешь? — обратился учитель к Микитке, остановившемуся около двери.
— Я дворовый князя Никиты Петровича.
— Это мой холоп! — подтвердил, надувшись, Никита.
— Так ты, коли холоп, около двери и оставайся. Будешь мне избу мести и лохань с застоялой водой выносить. А вы, боярские сынки, шапки на гвоздях древесных развесьте и чинно на скамью садитесь! — Он постучал сóгнутым указательным пальцем по лбу севшего с краю мальчика и сказал: — Указанное тебе учителем место береги, чужого места не занимай и товарищей своих не утесняй!
Мастер сел на своё место в красном углу, в конце стола, раскрыл большую рукописную книгу и подождал, пока все мальчики положили перед собой тоже рукописные книжицы и рядом с ними указки. Один мальчик раскрыл книжку и положил в неё указку. Учитель сейчас же ударил его концом трости по уху:
— Книжицы ваши добре храните и указательные деревца в них отнюдь не кладúте. Книги свои не очень разгибайте и листов в них напрасно не перебирайте. Книгу аще кто не бережёт, таковой души своей не стережёт.
Мальчики сидели неподвижно, с опаской посматривая на учителя. Всё в нём казалось необычно: и всегда суровое спокойное лицо, и гибкая трость в руке, и слова, которые он говорил по-особенному, как в церкви.
— Единого из вас я в стáросты изберу и вас ему в повиновение приведу. Ты будешь стáроста! — Он ткнул тростью в грудь самого старшего мальчика, сидевшего с краю. — Принесённые с собою книжицы, уходя из избы, старосте сдавайте. А ты, — сказал он старосте, — их в уготованное место на этой полке благоискусно полагай. Утром, когда ваша дружина придёт, каждому его книжицу отдавай.