Нико
Шрифт:
Очень осторожно Бен снял ее.
— Какого черта? — ее кожа под повязкой была обожжена красным в форме буквы К, края почернели и начали покрываться струпьями.
— Извини. Я думала, ты знаешь. Мой отец приказал моему брату заклеймить меня. К — означает Кордано, — ее голос напрягся. — Это было после того, как он заставил Данте бить меня ремнем. Я принимаю обезболивающее, иначе я бы даже не смогла сесть.
К горлу Бена подступила желчь. Что за семья может так поступить с красивой молодой девушкой?
— Это преступление, —
— Я думаю, если бы мы жили в нормальном мире, так оно и было бы, — она покорно пожала плечами. — Мы живем в мире, где происходят подобные вещи, и никто ничего не может с этим поделать.
Бен испытывал искушение заверить ее, что есть люди, которые сделают что-нибудь с этим, но кто, черт возьми, это будет? Как и во всех криминальных семьях, Тоскани платили копам от Вегаса до Лос-Анджелеса, копам, которые закрывали глаза на вопиющие нарушения закона. Это открывающий глаза опыт, когда Бен впервые пробился в банду, и ему потребовались годы, чтобы справиться со своим гневом. В прошлом году он дал Джеку список всех грязных копов, которых знал. Но, к большому удивлению, они все еще были на своих местах.
— Ну, под моим присмотром с тобой ничего не случится. Я тебе это обещаю, — он тщательно осмотрел рану и снова наложил повязку. — Она не заражена, и, если ты не хочешь, чтобы шрам стал больше, лучше просто меньше туда лезть.
— Спасибо, что посмотрел, — она сбросила блузку и повернулась, чтобы сесть рядом с ним на диван.
— Ты знаешь, что болит сильнее? — она положила руку ему на бедро и потерла большим пальцем грубую ткань джинсов. Нужда пробежала по коже Бена, и он подавил желание оттолкнуть ее руку. Может быть, она просто нуждалась в утешении. Видит Бог, бедняжке это было необходимо.
— И что же?
— Осознание того, что я зря провела свою жизнь в бегах. Я была идеальной дочерью. Я делала и говорила все, что мой отец ожидал от принцессы мафии. Но прошлой ночью я поняла, что это были напрасные усилия. Он причинил мне боль, чтобы добраться до Мии, и не имело значения, что я была всем, чем он хотел меня видеть, потому что на самом деле он хотел, чтобы я была никем. Я должна была быть просто собой. Как и Мия.
Свободной рукой она расстегнула первые две пуговицы на блузке, и у Бена участился пульс.
— Не могу себе представить, чтобы отец сделал с тобой то, что он сделал, — он отсел, оттолкнув ее руку, и потянулся за подушкой, чтобы поставить барьер между ними. Она была такой невероятно красивой, грациозной, мягкой и нежной. Как ангел. Но жила она в аду.
— Ну, тогда я не буду рассказывать тебе обо всем остальном, что происходило в нашем доме, — она расстегнула еще одну пуговицу. — Мы настолько неблагополучны, насколько это вообще возможно в семье. Мой отец — тиран, чудовище во всех смыслах этого слова, как и люди, которые с ним работают.
Бен заставил себя отвести взгляд от обнаженного полумесяца ее идеальной
— Я не кусаюсь, — Кэт легонько рассмеялась. — Ты можешь подсесть поближе.
— Я в порядке. Лучше приму душ и отправлюсь спать, — он сжал подушку в кулак, дыша через рот, чтобы не вдыхать свежий цветочный аромат ее духов. Здесь определенно что-то было не так. Неужели она считает себя обязанной ему за то, что он присматривает за ней? Или она искала утешения?
Она позволила рубашке соскользнуть вниз по рукам, открывая кружевной розовый лифчик.
— Воу, — он поднял руки в предостерегающем жесте. — Я просто пойду в другую комнату, если ты хочешь переодеться.
— Я не хочу меняться, — она стащила подушку с его колен и сжала его руку. — Я хочу немного развлечься. С тобой. Именно это я и пытаюсь тебе сказать. То, что ты видишь... эту оболочку... девчачьи шмотки... это не я. Это то, что я сделала, чтобы выжить. Я хочу узнать, кто я на самом деле с тобой.
Желудок Бена сжался, и он мягко отпустил ее руку. Если бы он был другим мужчиной в другом месте и в другое время, он бы не отверг ее. Но она была уязвимой, молодой девушкой, которая только что пережила травматический опыт. Это было неправильно.
— Милая. Ты красивая девушка, но я дал Нико слово, что буду охранять тебя, и это включает в себя защиту от меня. Он оторвет мне голову, если узнает, что я прикасался к тебе.
Она перегнулась через кушетку и положила голову ему на плечо.
— Но он ничего не узнает. Никто ничего не узнает. Я никогда ни с кем не была. Я всегда была слишком напугана после того, что случилось с парнем Мии, Дэнни. Теперь я свободна. Я хочу, чтобы мой первый раз был с тобой.
Иисусе. Его пульс гулко бился в венах, а эрекция болезненно давила на джинсы. Он никогда раньше не испытывал такого искушения. И не потому, что красивая полуголая девственница умоляла его стать ее первым мужчиной, а потому, что она ему нравилась. Она была милой, честной, искренней и доброй. Она была всем, чем не была Джинджер, всем, чем, как он надеялся, станет маленькая Дейзи.
Дейзи. Его кровь похолодела, потушив огонь, бушевавший в его жилах.
— Я не могу, Кэт. Я хочу и не буду лгать тебе об этом. Ты словно ожившая фантазия. Ангел. Но тебе нужно найти себе хорошего, нормального парня, который будет заботиться о тебе и беречь. И это не я.
— Такие девушки, как я, не могут быть с нормальными парнями, — она играла с пуговицей на его рубашке. — Я уничтожена, Бен. Я видела, каков мир на самом деле, и это не всегда солнечные дни и счастливые улыбки, не всегда все черно-белое. Хорошие люди делают плохие вещи, а плохие люди делают хорошие вещи, и правы они или нет, зависит только от твоей точки зрения.