Нико
Шрифт:
Я хотела заставить его заплатить за то, что он сделал с моей матерью. Заставить его страдать. Явная отчаянная потребность увидеть его страдания заставила меня содрогнуться от негодования. Тем не менее, это казалось правильным. Если бы я только могла как-то навредить ему. То, как он причинил боль многим другим.
— Знаешь, я всегда хотел дочь, — протянул он.
— Какая милость, что Бог тебе её не дал, — сплюнула я. Ненависть жгла, как кислота, в глубине моего желудка.
— Ты моя дочь! — он взревел.
Я вздрогнула от его вспышки гнева,
— Твоя мать держала тебя от меня, — кричал он, его серебристые волосы были растрепаны.
— Нет, моя мать спасла меня от тебя, — сказала я ему, полная бравады, которой я не чувствовала. Притворяйся, пока не добьешься успеха, разве это не был девиз? И я поклялась своей матери и своим девочкам, что убью этого ублюдка у меня на глазах. Меня не волновало, если бы это было последнее, что я когда-либо сделала на этой земле, я бы убила его. — Ты умрешь, — поклялась я.
Он посмеялся. — У тебя есть яйца, девочка.
Я закатила глаза. Там комментарии не нужны.
— Ты унаследовала то, что я хочу, — он внезапно сменил тему.
— И что это? — спросила я, ведя себя так, будто мне было плевать, а внутри молилась, чтобы это были не мои девочки. Кто угодно, только не мои девочки. Думаю, об этом же молилась и моя мать, когда узнала, что беременна.
— Собственность в Амальфи.
Это был не тот ответ, которого я ожидала. Я прищурилась на него, пытаясь понять этого человека. Он мне действительно не понравился. Угроза вытекала из него галлонами. И подумать только, он дал мне жизнь. Фу!
Должно быть, у него был хотя бы один-единственный достойный сперматозоид, и, к счастью, он дал мне жизнь.
— Почему? — не то чтобы я ему это дала.
— Потому что оно принадлежит мне, — промурлыкал он.
Бред. Это было лучшее прилагательное, чтобы описать этого человека.
— Я никогда не отдам тебе эту собственность, — прохрипела я, вызывающе тряся подбородком. — Оно принадлежало семье моей матери, и ты никогда его не получишь. Даже если это убьет меня. Если ты…
— Не играй со мной, Бьянка, — резко прервал он. — Ты увидишь, что я могу быть убедительным.
Я усмехнулась. — Продолжай говорить себе это.
Он вскинул голову и засмеялся. Настоящий полноценный смех. Маньяк! Ему принадлежало психиатрическое отделение.
— Ты лучшая из всех моих никчемных детей.
— Ну и дела, спасибо, — пробормотала я. — Именно тот титул, который мне не нужен.
Он поднял телефон и набрал номер. — Приведите его.
Я медленно отодвинулась от него, мои босые ноги охлаждались на кафельном полу. Господи, что случилось с моими ботинками. Если бы эта дверь открылась, я бы убежала. Даже если бы мне пришлось использовать футбольные навыки, которым меня научили Джон и Уильям. Пришло время для приземления.
Дорогой Господь, позволь мне получить это. Прямо сейчас.
Я плохо разбиралась в спорте, но могла бегать очень быстро. Мне просто нужно было протолкнуться через Бенито и всех, кто
Дверь открылась, и в комнату ввели Нико со связанными руками, и на него натравливали пять человек. Черт!
— Привет, любовь моя, — поприветствовал он меня, казалось, расслабившись. Но он был зол; его челюсть тикала знакомым образом.
Наши глаза встретились, и я ничего не прочитала в его бурных серых глазах. Его темные волосы были слегка взлохмачены, но он вошел уверенно. Как будто он не был здесь пленником.
Его взгляд остановился на теле моей мамы, и на кратчайшую долю секунды в них мелькнула печаль, но он быстро ее замаскировал.
— Ах, мой зять, — улыбка Бенито была холодной и жестокой, посылая страх прямо в мои кости. — Нам придется прекратить ваши отношения. Я никогда не давал дочери разрешения выйти замуж.
— Забавно, — обратился Нико к моему отцу, приподняв бровь. — Потому что мне плевать на твое разрешение. Она все еще моя жена.
— Мы можем быстро это исправить, — сказал Бенито, кивнув одному из мужчин. Охранник вытащил пистолет и направил его прямо ему в голову. — Я уже однажды сделал ее вдовой.
— Нет! — слово вырвалось прежде, чем я одумалась. Я сделала два шага, стоя всего в футе от отца и в трех от Нико.
Глаза Бенито самодовольно блестели. Он нашел мою слабость. — Ах, дочка. Разве твоя мать не говорила тебе не думать сердцем?
Я моргнула, пытаясь оставаться сильной, а затем до меня дошло его прежние слова. — Что ты имеешь в виду? — спросила я Бенито. — Ты уже однажды сделал меня вдовой?
Сосредоточившись на его темных глазах, я хотела, чтобы все его секреты были раскрыты. Хотя у меня было ощущение, что они мне не понравятся. Он был презренным человеком.
Бенито усмехнулся. — Мы должны были избавиться от Уильяма, моя дорогая, — невозмутимо заявил он. — В конце концов твоя мать должна была умереть, и имущество перешло к тебе. Поэтому мне пришлось выдать тебя замуж за того, кто был готов поделиться. Честно говоря, я собирался заставить тебя заменить твою мать… но это было до того, как я узнал, что ты моя дочь.
Мой желудок перевернулся. Этот человек был болен. Отвратительно! Другого слова для этого не существовало. Больной, злобный ублюдок.
— К-как? — я чертовски ненавидела, когда мне было страшно. Это заставило меня заикаться. — Как ты убил Уильяма?
— Ложный диагноз, — улыбнулся он, явно довольный собой. — Затем я накачивал его ядом, пока этот ублюдок не умер.
Я смотрела на его темные глаза, полные злобы и жестокости. Он оказался даже хуже, чем я себе представляла, и мое представление о Бенито Кинге было довольно плохим.
— Ты сумасшедший, — в ужасе прошептала я. Страх за Нико взорвался в моей груди. Любимый человек. Мой муж был сильным, но я понятия не имела, против скольких людей мы здесь выступали. Я не могла позволить этому сумасшедшему уничтожить другого человека, которого я люблю. Тогда мои дочери будут следующими.